Царевна, спецназ и царский указ
Шрифт:
— Вчетвером поедем. Останутся… Савелий, Святослав, Ратмир.
Савелий только молча кивнул. Светик тяжко вздохнул — нелегка доля ученика: вечно все самое интересное без него! Ратмир же вскинулся, явно желая возразить, но Михайла непреклонно мотнул головой.
— Ты нынче и без того летал всю ночь. От уставшего воина толку мало.
Колдун нахмурился, явно не соглашаясь с этим утверждением, однако сказал другое:
— А коли подпалят кого?
— Соберешь нам притирок своих с собой. Ничего, до дому добраться авось сдюжим, а уж тут ты подлечишь. Не боись, — тут глава
Лекарь отряда только поджал губы и кивнул. Приказы старшины не оспариваются… а очень хочется!
Не то чтобы Ратмир имел что-то против Алевтины лично. Просто он слишком хорошо знал, что женщинам доверять нельзя. Особенно красивым женщинам. Особенно тем, что представляются невинными жертвами.
Правительница Наина тоже была женщиной, и несомненно красивой… но она, по крайности, и не скрывала ничего. Глянешь на нее — и сразу ясно: не стоит у такой на пути становиться. Раздавит одним ногтем и слезинки не проронит. Это честнее. А для правителя, может, и не так уж плохо быть жестким. Всех не нажалеешься, а ей о целом государстве надо печься.
От Алевтины же и вовсе непонятно, чего ждать — это-то и не нравилось колдуну. Впрочем, бегать от своего долга Ратмир не собирался, а приказ есть приказ. Даже если больше всего хочется сразиться хоть с десятком буйных Горынычей, лишь бы не нянчиться с капризной девицей.
Первое, что поняла царевна Алевтина Игнатьевна по пробуждении, — это то, что она выспалась. Кажется, на полжизни вперед выспалась! Второе, что она поняла — это то, что она ничего не понимает.
С богатырями она как будто разговаривала незадолго до обеденного времени. А сейчас, похоже, было утро. Не могла ведь она проспать без малого целый день и ночь? Или могла?
А еще вокруг как-то странно тихо. И куда все подевались?
Царевна приподняла голову, обнаружив заодно, что кто-то заботливо укрыл ее одеялом. А вот раздевать, конечно, никто не стал — некому было, так что на ней по-прежнему было все то же драное и грязное платье, в котором по лесу пробиралась. Эх, в баньку бы сейчас… но сначала нужно выяснить, до чего тут без нее богатыри договорились.
Договорились… без нее! Алька вдруг осознала, кто и как ее усыпил и буквально взвилась с постели. Вот… колдун-недоучка! Чародей проклятый! Мерзавец, как и все они!
Комната оказалась не пуста. На лавке у стола сидел Савелий и сосредоточенно подшивал рубаху. А вот остальных хозяев дома что-то не видать и не слыхать.
— Проснулась? — Савелий поднял голову. — Здорова же ты спать, царевна! Вставай, иди, квасу испей али компоту. Вон там, в закуте кувшины. А там в баньку сходишь — топить к вечеру будем, а теперь в умывальне можешь обмыться, там и найдешь все нужное.
— А где все? — настороженно спросила Алька, подходя к столу.
— Светик в село за лесом поехал, надо из овощей кой-чего закупить, — обстоятельно начал богатырь, — Ратмир у себя, зелья свои варит. А остальные братья на задании.
— Задании? Каком? — тут царевна вдруг осознала, что вообще довольно слабо представляет, чем обычно занимаются богатыри. Вроде бы… подвиги совершают? Защищают? Но кого и от чего? — А что вы вообще обычно делаете? Ну… чем занимаются богатыри?
Савелий недоверчиво уставился на нее, тихонько засмеялся и покачал головой.
— Даааа… а говоришь — правительница! А сама и не знаешь, чем в стране войсковые части заняты. Людей мы защищаем. Как где какое чудо-юдо недоброе заведется али еще какая беда приключится, так за нами и посылают. Лихо одноглазое в лесу заведется, аспид прилетит… а то, бывает, какой колдун-самоучка нахозяйничает, так и упыри с вурдалаками полезут.
— У вас самих такой колдун в отряде, — тотчас надулась Алевтина. — Как он вообще посмел меня усыплять!
— Так ведь ты спать хотела, — таким ясным взглядом посмотрел на нее богатырь, что Алька чуть сама не поверила, что носатый Ратмир всего лишь хотел ей помочь. А то ведь ей, бедняжке, без него никак не уснуть было! Савелий между тем посерьезнел. — Ты Ратмира не трожь. Не чета он другим колдунам без диплома. Характер у него не сахар, да не его в том вина. У него своя… история.
Впрочем, Алька уже налила себе кваса, уселась на лавку и пришла в чуть более благодушное настроение. Злиться на самоуправство Ратмира она, конечно, не перестала, но любопытство все же было сильнее.
— У всех своя история, — буркнула она. — А куда они сейчас поехали? А почему вы трое не поехали? Ой, а почему ты сам рубаху подшиваешь? А прислуга ваша где?
Савелий снова добродушно рассмеялся и начал отвечать с последнего вопроса.
— Не полагается богатырям прислуги. Воин сам все уметь должен. В походе некому за тебя ни одежду разорванную подшить, ни постирать, ни еды сготовить.
— Так то ж в походе!
— Ежели воин от своей неумелой стряпни в походе животом маяться будет, много не навоюет. Богатырь должен уметь и о себе позаботиться, и о товарище раненом, коли нужда выйдет, а то и об иных потерпевших. Вот Светик у нас пока в готовке не силен — как его дежурство, так и каша пересолена, и хлеб горелый. Ну да ничего — научится. В воинских искусствах мы между походами каждый день тренируемся. Вот и здесь так. Во всем тренировка нужна. У нас тут и хозяйство свое есть — и коза, и куры. Дичь в лесу бьем все больше, вот за овощами в поселок ездим разве. А готовим сами, по очереди, и убираем, а когда надо, и шьем, и плотничаем. Вот Светик вернется, будет себе ложе новое мастерить, наверху поставим, раз уж здесь теперь твое место.
Алька слегка покраснела. Как-то ей не приходила раньше в голову мысль, что из-за нее хозяевам дома приходится потесниться. Интересно, а сегодня-то Светик где спал? А еще никак не удавалось представить ни веселого Анжея, ни мрачного Ратмира (не говоря уже о суровом Михайле!) за дойкой козы.
А когда Савелий объяснил ей, отчего отряд отправился на серьезное задание малым составом… тут уж крепко царевна призадумалась. Вроде бы и не упрекали ее ни в чем. И говорил богатырь, как о чем-то само собой разумеющемся. В самом деле, царскому высочеству охрана нужна. Не с собой же им ее в опасный поход брать! А отчего-то крепко не по себе стало.