Цари-жрецы Гора
Шрифт:
Улыбаясь про себя, я вспомнил, как однажды, будучи хозяином, чтобы проучить ее, не дал ей еды на ночь. Теперь я останусь голодным, но, сказал я себе, я это заслужил. Пусть подумает над моими словами, Вика из Трева, прирученный мул!
Мне хотелось обнять ее и прижать к груди, откинуть ее голову, прижаться губами к ее губам, как я целовал, когда был ее хозяином.
Я выбросил эти мысли из головы.
Тем временем медленно, но неотвратимо война стала поворачиваться не в пользу Сарма. Самым значительным происшествием стал приход целой делегации царей-жрецов во главе с самим Куском, которые сдались Миску и захотели воевать
Стало ясно, что Сарм перешел к обороне, потому что я слышал приказ об охране ближайших к штабу туннелей. Однажды я услышал звук выстрела из серебряной трубы не более чем в нескольких сотнях ярдов. Я с яростью рвал цепи и ошейник, державшие меня в беспомощности, когда судьба войны решалась на улицах.
Потом наступила тишина, и я решил, что наступление Миска отбито.
Порцию грибов мне срезали на две трети. И я заметил, что цари-жрецы теперь не кажутся такими золотыми, какими я их знал, грудь и живот у них приобрели коричневатый оттенок. Я знал, что это ассоциируется с жаждой.
Я понял, что только теперь начинает сказываться отсутствие припасов с плантаций и пастбищ.
Наконец Сарм дал мне понять, почему мне сохранили жизнь.
– Говорят, между тобой и Миском роевая правда, - сказал он. Посмотрим, так ли это.
– Что это значит?
– спросил я.
– Если между вами роевая правда, - ответил Сарм, сворачивая свои антенны, - Миск будет готов умереть за тебя.
– Не понимаю.
– Его жизнь за твою, - сказал Сарм.
– Никогда!
– ответил я.
– Нет, - воскликнула Вика, стоявшая позади.
– Он мой!
– Не бойся, маленький мул, - сказал Сарм.
– Мы возьмем жизнь Миска, а ты получишь своего раба.
– Сарм предатель, - сказал я.
– Сарм царь-жрец, - ответил он.
31. МЕСТЬ САРМА
Было назначено место встречи.
Одна из площадей на территории, контролировавшейся силами Сарма.
Миск должен был один прийти на эту площадь и там встретиться со мной и Сармом. Никто не должен был брать с собой оружие. Миск сдастся Сарму, а я - теоретически - получу свободу.
Но я знал, что Сарм не собирается выполнять свою часть условий, что он намерен убить Миска, тем самым сломить сопротивление оппозиции и сохранить меня рабом для Вики или, что еще вероятнее, убить и меня, хотя при этом он и вызовет разочарование своего прирученного мула.
Когда с меня сняли цепи, Сарм сообщил мне, что маленький ящичек, который он несет, активирует мою контрольную сеть, и при первой же попытке неповиновения он повысит напряжение и буквально сожжет мой мозг.
Я сказал, что понимаю.
Интересно, что сказал бы Сарм, узнав, что Парп и Куск на самом деле не подвергли меня имплантации.
Несмотря на договоренность об отсутствии оружия, Сарм подвесил к ремню переводчика, так чтобы спереди не было видно, серебряную трубу.
К моему удивлению, прирученный мул Сарма, Вика из Трева, захотела сопровождать своего золотого хозяина. Вероятно, боялась, что он убьет меня и лишит мести, которой она так долго ждала. Он вначале отказал ей, но она так упрашивала, что он наконец согласился.
– Я хочу увидеть торжество своего хозяина!
– просила она, и этот аргумент, казалось, тронул золотого Сарма, и Вика оказалась членом нашей группы.
Меня заставили идти в десяти шагах перед Сармом, который держал в передней конечности контрольный ящик. Сарм верил, что может контролировать мой мозг. Вика шла рядом с ним.
Наконец вдали на площади показался Миск.
Какую нежность испытал я в этот момент к золотому гиганту: ведь он, царь-жрец, отдавал свою жизнь за мою, просто потому что мы однажды соприкоснулись антеннами, что мы были друзьями, потому что между нами роевая правда.
Он остановился, и мы остановились.
А потом мы медленно пошли навстречу друг другу по плитам площади в тайном рое царей-жрецов.
Когда мы были еще за пределами досягаемости серебряной трубы, но достаточно близко, как я надеялся, чтобы Миск меня услышал, я побежал вперед, высоко вскинув руки.
– Уходи!
– закричал я.
– Это ловушка! Уходи!
Миск остановился.
В переводчике Сарма за мной послышалось:
– За это ты умрешь, мул.
Я повернулся и увидел Сарма. Все его огромное, подобное золотому лезвию тело дрожало от гнева. Маленькие хватательные крюки на передних конечностях крутили ручку ящика.
– Умри, мул, - сказал Сарм.
Но я продолжал спокойно стоять перед ним.
Сарму потребовалось мгновение, чтобы понять, что его обманули; он отшвырнул ящичек, который разбился о камни площади.
Я стоял, готовый к огню серебряной трубы; Сарм достал ее и направил мне в грудь.
– Ну, хорошо, - сказал он, - пусть будет серебряная труба.
Я напрягся, ожидая вспышки пламени, этого неудержимого потока, который сожжет мою плоть.
Сарм нажал спуск, я услышал негромкий щелчок, но труба не выстрелила. Сарм снова отчаянно нажал на спусковой механизм.
– Не стреляет!
– послышалось из транслятора Сарма; он был потрясен.
– Да, - воскликнула Вика, - я разрядила ее сегодня утром!
Девушка побежала ко мне в блеске многоцветных шелков, извлекла из-под одежды мой меч и с поклоном протянула его мне.
– Кабот, мой хозяин!
– воскликнула она.
Я взял меч.
– Встань, Вика из Трева, - сказал я, - отныне ты свободная женщина.
– Не понимаю, - послышалось из переводчика Сарма.
– Я пришла, чтобы увидеть торжество своего хозяина!
– воскликнула Вика дрожащим от эмоций голосом.