Цари-жрецы Гора

Норман Джон

Она отбросила с лица завесу, откинула голову и рассмеялась.

И снова ударила меня.

– Теперь я хозяйка!
– прошипела она.

Я спокойно разглядывал ее.

– Я был прав, - сказал я наконец.
– Хотя и надеялся, что ошибаюсь.

– О чем это ты?

– Ты достойна только участи рабыни.

Лицо ее исказилось от гнева, и она снова ударила меня, на этот раз по лицу. Я ощутил вкус своей крови.

– Не порань его серьезно, - сказал стоявший сбоку Сарм.

– Он мой раб!
– ответила

она.

Антенны Сарма свернулись.

– Ты получишь его после моей победы, - сказал Сарм.
– Тем временем я его использую.

Вика нетерпеливо, почти презрительно взглянула на него и пожала плечами.

– Хорошо, - сказала она, - я могу подождать.
– А мне она издевающимся тоном сказала: - Ты заплатишь. Заплатишь так, как только я, Вика из Трева, умею заставлять платить мужчин.

Я был доволен тем, что потребовался царь-жрец, чтобы меня приковали у ног Вики, что я не сам в надежде на ее милости надел на себя рабский ошейник.

Вика, взмахнув полами платья, повернулась и вышла из помещения штаба.

Сарм подошел ближе.

– Видишь, мул, - сказал он, - как цари-жрецы используют против людей их собственные инстинкты.

– Да, - ответил я, - вижу.

Хотя тело мое горело от ударов хлыста, больше угнетала меня мысль о Вике. Я ведь знал, кто она такая, и все же в глубине души надеялся, что ошибаюсь.

Сарм подошел к встроенной в одну из стен панели. Он нажал кнопку.

– Я активирую твою контрольную сеть, - сказал он.

Я застыл в своих цепях.

– Проверочные тесты очень просты, - продолжал Сарм, - и могут заинтересовать тебя.

В комнату вошел Парп и остановился около меня, попыхивая трубкой. Я заметил, что он отключил свой переводчик.

Сарм повернул ручку.

– Закрой глаза, - прошептал Парп.

Я не испытывал никакой боли. Сарм внимательно смотрел на меня.

– Может, нужно увеличить напряжение, - сказал Парп, возвышая голос, чтобы он донесся до переводчика Сарма.

Следуя этому предложению, Сарм снова коснулся первой кнопки. Потом опять повернул ручку.

– Закрой глаза, - настойчиво прошептал Парп.

Я почему-то послушался.

– Открой, - сказал Парп.

Я открыл.

– Опусти голову.

Опустил.

– Поверни голову по направлению часовой стрелки, - сказал Парп. Теперь против часовой стрелки.

Удивленный, я выполнял его советы.

– Ты был без сознания, - предупредил меня Парп.
– Теперь ты больше не под контролем.

Я огляделся и увидел, что Сарм выключил машину.

– Что ты помнишь?
– спросил Сарм.

– Ничего.

– Сенсорное восприятие проверим позже, - сказал Сарм.

– Начальные реакции кажутся вполне обнадеживающими, - громко сказал Парп.

– Да, - согласился Сарм, - ты отлично выполнил работу.

Сарм повернулся и вышел из помещения штаба.

Я посмотрел на Парпа, который улыбался и пыхтел трубкой.

–

Я не имплантирован?

– Конечно, нет.

– А как же Куск?

– Он один из нас.

– Но почему?

– Ты спас его детей.

– Но у него нет пола и нет детей.

– Ал-Ка и Ба-Та, - сказал Парп.
– Ты думаешь, цари-жрецы не способны на любовь?

Теперь заключение в диске меньше раздражало меня.

Парпа опять отправили на улицы отгонять золотых жуков.

Я узнал из разговоров в штабе, что немногие люди, сражавшиеся в войсках Миска, поддались на уговоры Сарма, но все же некоторые, подобно Вике из Трева, решили переметнуться на сторону победителя. Лишь несколько человек, мужчин и женщин, пересекли линию и поступили на службу к Сарму.

Сарм привел из помещений царей-жрецов всех рабов, бывших там, по большей части рабынь комнат. Сами по себе, испуганные, недоумевающие, они мало чем могли помочь, но представляли собой приманку для мужчин, побуждая их дезертировать; девушки были, так сказать, наградой за предательство, и поскольку красота рабынь комнат была хорошо известна в рое, я считал, что они могли сыграть свою роль; но, к моему удивлению и радости, не более полудесятка мужчин явились за этими прекрасными призами. Война продолжалась, и на меня все большее впечатление производили верность и храбрость людей, служивших Миску; они за горсть грибов, глоток воды и свободу готовы были отдать свои жизни в самой странной схватке, в какой приходилось участвовать людям.

Вика приходила ко мне ежедневно, но ей больше не разрешали хлестать меня.

Вероятно, была причина для ее ненависти ко мне, но я все же удивлялся глубине и силе этой ненависти.

Позже ей поручили кормить меня, и она наслаждалась, бросая мне куски гриба или глядя, как я лакаю воду из чашки, которую она ставила на диск. Я ел, потому что хотел сберечь силы, потому что они могли мне понадобиться.

Сарм, который обычно находился в комнате, казалось, получает удовольствие, следя за ее издевательствами, потому что стоял, свернув антенны, а она оскорбляла меня, насмехалась, иногда била своим маленьким кулаком. Очевидно, он был расположен к этой новой самке мула и часто приказывал ей в моем присутствии расчесывать ему антенны, а она как будто радовалась этим приказам.

– Какое ты жалкое существо, - говорила она мне, - и какой золотой, сильный, смелый и красивый царь-жрец!

А Сарм протягивал к ней антенны, чтобы она могла расчесывать тонкие золотые волоски.

Почему-то это занятие Вики раздражало меня, и я, несомненно, не сумел этого скрыть: и Сарм все чаще давал ей в моем присутствии такой приказ, и я с гневом заметил, как она этому радуется.

Однажды я гневно крикнул ей:

– Прирученный мул!

– Молчи, раб, - горячо ответила она. Потом посмотрела на меня и весело рассмеялась.
– За это ты сегодня ляжешь спать голодным.