Царица амазонок
Шрифт:
Когда я наконец вышла из ванной комнаты, свет был приглушен, играла негромкая музыка, но Ника я не увидела. Я постояла немного на месте, ожидая, что он вот-вот появится, но он не появился, и я заглянула в гостиную. И конечно же, он был там, разговаривал по мобильному телефону, расхаживая взад-вперед перед окном.
Это был мой шанс. Выходя из ванной, я все еще не представляла до конца, каким должен быть мой следующий шаг, но теперь, оказавшись в одиночестве, я сразу поняла, что делать. Не теряя времени зря, я бросилась к комоду, чтобы изучить конверт, который
Куда Ник мог его спрятать? Я поспешно проверила все ящики, однако они оказались пустыми. Понимая, что времени у меня немного, я опустилась на колени и заглянула под кровать. Бинго! Там я увидела металлический чемоданчик.
Дрожа от нетерпения, я вытащила его и, обнаружив, что он не заперт, быстро подняла крышку, надеясь увидеть пачку секретных документов… Но тут же в ужасе отшатнулась. В черных углублениях лежали три пистолета с запасными обоймами.
У меня голова пошла кругом, и я, быстро опустив крышку, затолкала чемоданчик обратно под кровать. Что все это могло означать – паспорта, оружие? Бесшумно поднявшись на ноги, я на цыпочках направилась к двери, проверить, где там Ник, но резко остановилась, когда он вошел в спальню.
– Ну и куда это ты собралась? – спросил он, перегораживая мне дорогу.
Вопрос прозвучал вполне тепло, но меня обдало холодом.
– День был слишком длинным, – начала было я, надеясь, что он не догадается о причине внезапной перемены моего настроения.
– И он станет еще длиннее. – Ник обнял меня, мягко улыбаясь. – Я рад, что мы покончили с джентльменами; теперь посмотрим, сможем ли мы совладать с амазонками.
Он опять начал целовать меня, но я была уже в другом состоянии и настроении, а потому просто не могла ему ответить.
– Извини, – пробормотала я, отодвигаясь. – Я действительно безумно устала…
Ник так быстро отказался от своих намерений, что можно было подумать, будто надеялся на отказ.
– Если ты и вправду настолько утомлена, – сказал он, отпуская меня, – то лучше тебе уйти в свою спальню. Потому что если ты этого не сделаешь… – Его глаза завершили фразу.
В ту ночь я ни на минуту не сомкнула глаз. Уверена, Ник тоже. Как только начало светать, я услышала звук открывшейся двери и предположила, что Ник оставил попытки задремать и решил вместо этого пойти прогуляться.
Было очень странно лежать в грандиозной кровати, совершенно не представляя, что принесет новый день. На смену панике, охватившей меня при обнаружении пистолетов, пришла теплая и размытая фантазия о том, как Ник явится в мою спальню перед рассветом, скажет, что сходит по мне с ума, и пообещает посвятить во все свои дела…
Я думала, мы могли бы провести день в романтической прогулке по Босфору, и Ник во время нее признался бы во всех своих грехах. Он бы, конечно, весьма неохотно описывал ограбление Резника, но я бы проявила полное понимание. Завершить день можно было ужином при свечах в каком-нибудь полутемном ресторанчике на окраине города,
Однако солнце взошло, а Ник так и не появился.
Я услышала тихий щелчок дверного замка… и ничего больше.
Выйдя в гостиную в пижаме с монограммой, я нашла маленький листок бумаги на столике у дивана. «Скоро вернусь. Н. Б.»
– «Н. Б.», – вслух произнесла я, чувствуя легкое раздражение. – Не просто «Н», а «Н. Б.»?
Заглянув в открытую дверь главной спальни, я поняла, что Ник действительно ушел. После короткой схватки с собственной совестью – а на самом деле это скорее был рыцарский поединок, в котором мои сомнения были очень быстро выбиты из седла, – я пересекла комнату и опустилась на колени около кровати.
Чемоданчик стоял все там же, но теперь он был заперт. Впрочем, это вряд ли имело значение; я ведь уже знала, что лежит внутри.
Прислушиваясь к каждому звуку, я предприняла новые поиски большого конверта, но укромных уголков здесь было не так уж много – на платяном шкафу, внутри его, под подушками на кровати… И тут мой взгляд наконец натолкнулся на гигантскую красную османскую вазу с ярким цветочным орнаментом. Ник был из тех людей, которые вполне могут спрятать что-то драгоценное прямо на виду.
И в самом деле, все оказалось там: толстый конверт, пачка паспортов и «История амазонок». Переплетенный в мягкую кожу, настолько истертую, что она едва держалась на нескольких нитях вокруг страниц, манускрипт представлял собой листы, покрытые латинским текстом, сильно поблекшим от времени; казалось, буквы словно были написаны едва видимой акварелью. Несмотря на грозившую мне опасность, я испытала бурную радость оттого, что Ник пока что не отдал драгоценную книгу мистеру Людвигу и Крису Хаузеру. Теперь она наконец-то в безопасности, в моих руках.
Что же касается конверта, то я вовсе не собиралась брать его с собой, я лишь хотела бегло просмотреть его содержимое. Однако как только я прочла документы, которые накануне вечером изучал Ник, то осознала, что не могу оставить их здесь. Потому что прямо передо мной, черным по белому, был написан ответ на мой главный вопрос: что на самом деле ищет мистер аль-Акраб? Яркий утренний свет сделал это пугающе очевидным, и я с тошнотворной уверенностью поняла, что должна убраться отсюда до возвращения Ника. Не просто из этой комнаты или из номера гостиницы, но и вообще из жизни Ника.
Стамбульский аэропорт Ататюрк был полон утренней суеты. Мужчины в деловых костюмах толпились в каждом углу и у кофейных автоматов, и мне пришлось простоять в очереди полчаса лишь для того, чтобы узнать, что первый самолет в Лондон, в котором есть свободное место, вылетает в три часа дня.
– Вы уверены, что нет иного способа добраться до Англии быстрее? – спросила я. – Я не против пересадок.
– Мне очень жаль, – сказала девушка, еще раз проверяя данные в компьютере. – Есть только рейс на Амстердам в одиннадцать тридцать.