Царица амазонок
Шрифт:
Уставившись на незнакомую мне фамилию, я почти почувствовала, как мой шакал откликнулся на чей-то далекий зов. Сделав несколько глубоких вдохов, словно я собиралась зайти в холодную воду, я решила, что это имя – ответ на все мои вопросы.
Глава 34
Троя
Земля погрузилась в траур.
Солнце скрылось навсегда, а луна обрела высшую власть. Ничто более не могло расти или цвести. Оставались лишь движения океана, приливы и отливы, вечно бьющиеся о берег, никогда не утихающие. О земле же никто больше не заботился.
Съежившись
Опустив голову на неподвижную грудь Париса, Мирина давно уже решила больше никогда не подниматься. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь разжег погребальный костер прямо здесь, чтобы огонь поглотил их обоих и освободил ее от тяжкой необходимости когда-нибудь открыть глаза.
Однако легшая на ее плечо рука потребовала другого.
– Мирина, – услышала она голос царя Приама. – Ты теперь должна быть сильной. – (Мирина сделала вид, что не слышит его.) – Мирина… Я не могу больше откладывать. Необходимо сказать его матери.
– Прошу… – Мирина с трудом могла произносить слова. – Позволь мне уйти вместе с ним.
Снова почувствовалась дрожь, но на этот раз за ней последовали отдаленные крики.
– Дорогая моя, – неровным голосом заговорил царь Приам, – мне нужно, чтобы ты была сильной ради моего сына. Ты слышишь меня? – (Мирина открыла глаза и кивнула.) – Хорошо. – Царь Приам схватился за голову, как будто пытаясь справиться с невыразимой болью. – Время пришло. Троя должна умереть вместе с Парисом… Наши стены падут. Воцарится хаос.
– Почему я до сих пор жива? – прошептала Мирина. – Я, ставшая причиной всего этого…
Царь Приам с жалостью покачал головой:
– Ты думаешь, ты сильнее самой Судьбы? Мы все просто чаши, и наше будущее льется в них строго в соответствии с мерой, которой мы не понимаем и на которую не можем повлиять. Даже сам Сотрясатель Земли должен подняться против собственной воли и разрушить свой дом. – Приам тяжело вздохнул. – Я должен в это верить. Как еще отец смог бы смотреть на свое мертвое дитя и продолжать дышать? – Царь замолчал, борясь со слезами. А потом сказал деловито: – Идем со мной, дочь моя. Сотрясатель Земли даровал нам драгоценное время. Мы должны им воспользоваться. Ты и твои сестры покинете Трою до наступления последнего часа. И ты должна забрать с собой нечто драгоценное.
– Почему я?
Приам опустился рядом с ней на колени. И только тогда Мирина увидела его глаза, опухшие от горя.
– Потому что он выбрал тебя. Он выбрал тебя, чтобы позаботиться о будущем Трои. Я знаю, что ты сбережешь его лучше, чем кто-либо другой.
Приам повел Мирину в самую глубь пещер под крепостью, чтобы показать ей сокровища, сверкавшие и переливавшиеся в свете его факела. Мирина никогда не видела подобного великолепия, такого золотого сияния, и она смотрела вокруг с благоговением, пока Приам отпирал дверь во внутреннее хранилище.
– Вот что ты должна увезти отсюда, – сказал он, ступая в темноту впереди Мирины. – Это душа Трои. Она не должна попасть в руки греков.
После небольшого колебания Мирина вошла внутрь следом за Приамом.
И тут она поняла.
Выйдя из подземелья, Мирина увидела, что хаос уже начался. Рыдающие женщины спешили к храму Сотрясателя Земли, чтобы оплакать погибшего Париса и умолить божество сберечь город.
Вернувшись во
– Это был большой горшок, – пояснила Кара, едва увидев Мирину. – Он упал с полки, когда земля вздрогнула, и ударил ее…
– Мне так жаль, что вам приходится хлопотать вокруг меня, – с трудом произнесла Кайми. – Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Я вот-вот встану, все в порядке.
– А где остальные? – спросила Мирина. – Мы должны бежать.
– Знаем, – ответила Питана, решительно кивая. – Мы готовы.
– Прошу, – прошептала Кайми Мирине, – на этот раз мне хотелось бы остаться.
– Нет. – Мирина взяла ее за руку. – Ты идешь с нами.
Кайми улыбнулась:
– Я прошу тебя. Только на этот раз. Я так устала от путешествий. Мне нравится здесь.
Мирина покачала головой:
– К утру Трои уже не будет.
– Ерунда! – Кайми попыталась засмеяться. – Землетрясение закончится, греки уедут… К рассвету все будет в порядке!
Мирина склонила голову, не в силах удерживать слезы:
– Нет, не будет. Мы должны убраться отсюда прямо сейчас, пока еще есть время. Пожалуйста, идем с нами. Без тебя мы… мы можем утратить искусство письма!
Кайми вздохнула:
– Ты ведь знаешь, только царей учат писать. Царей и героев. А мы все – просто слабое эхо в долине вечности. – Она закрыла глаза, словно уходя в сон. – А теперь оставьте меня, дети. Я прошу только одного: помните мое имя и время от времени говорите обо мне с нежностью. Вы это сделаете?
Как только в крепость прибыл Эней, царь вышел ему навстречу и схватил за поводья его взмыленного коня:
– Спешивайся. У меня к тебе дело.
– Прошу меня извинить, господин, – задыхаясь, сказал Эней, заливавшийся потом после скачки через город; его руки были покрыты кровоточащими царапинами. – Я должен привести подкрепление нашим людям. На Скамандрийской равнине невесть что творится. Мы отправились, как ты, наверное, знаешь, отомстить этим выродкам, но внезапно, прямо в разгар битвы, лошади словно взбесились. – Он протянул руку, принимая чашу с водой. – Греки пытались сбежать на свои корабли, чтобы вернуться домой, но попали в ловушку необычайно сильного прибоя. Они тоже почувствовали толчки и испугались, что Сотрясатель Земли явился, чтобы наказать их. – Эней скривился и плюнул на землю. – Они перерезали глотки всем лошадям, которые были у них под рукой, – сотням лошадей! – и бросили несчастных животных истекать кровью, наверное думая, что так они ублажат Сотрясателя Земли.
– Греки и их дары! – прорычал царь Приам. – Мерзкий народ. Они только и умеют, что пускать кровь и жечь все вокруг. Но идем… – Он похлопал Энея по ноге. – Тебе нужен свежий скакун. И у меня есть для тебя особое задание.
– А где Парис? – спросил Эней, оглядываясь по сторонам.
Только тогда он заметил Мирину. И одного взгляда на ее лицо оказалось достаточно, чтобы понять, что случилось. Эней прижал ладони к лицу в безмолвном горе.
По приказу царя Эней вывел Мирину и ее сестер из города. Они ушли как раз перед полуночью, в разгар паники. Приам дал женщинам несколько лишних вьючных лошадей, чтобы увезти те сокровища, которые он хотел сохранить, и в момент их отъезда отряд состоял из четырнадцати женщин и двадцати лошадей. Отдавая последнюю дань Парису, Мирина позволила Лилли ехать на той лошади, что он подарил ей.