Царица Тамара
Шрифт:
Царица. Да, теперь ужъ не такъ.
Князь Георгій. Хорошо, я ничего у тебя не выпрашиваю.
Царица. Вначал сердце твое было какъ сердце ребенка. И мы бывали вмст въ городахъ и на рынкахъ. Потомъ ты сталъ вести другую жизнь.
Князь Георгій. Это — съ твоими двушками.
Царица. Молчи. Я этому не врю. Какъ хочешь — это меня не заботитъ. Что теб приходитъ въ голову? Скажи мн лучше, почему раньше у тебя было другое сердце?
Князь Георгій, глядя на нее. Тамара, раздлимъ эту вину.
Царица. Раздлить?! Нтъ. Разв я внушила теб твою кровожадность?
Князь Георгій. Внушила? Ты меня довела до нея, толкнула на нее — вотъ какъ ты мн ее внушила… Ты улыбаешься. При свт лампы мн видно, какъ ты стоишь и улыбаешься. Хорошо же, царица, и я не плачу!
Царица. Ты усталъ отъ побдъ, потому ты и говоришь такимъ тономъ. Отдохни, пойди лягъ. Доброй ночи, Георгій.
Князь Георгій. Доброй ночи, Тамара. Я ничего у тебя не выпрашиваю.
Царица. Хорошо, что Тарасъ въ лагер нынче ночью. Уходитъ.
Князь Георгій. А лучше всего то, что я нынче ночью не въ лагер. Уходитъ.
ДЙСТВІЕ ВТОРОЕ
Наступаетъ утро. Въ зал темно, входъ въ глубин сцены не виденъ. Горитъ только лампадка передъ иконой. Быстро разсвтаетъ. Фатима входитъ черезъ вторую дверь. У нея въ рук фонарь, она открываетъ обитую желзомъ дверь и исчезаетъ и ь ней. Черезъ нкоторое время она возвращается въ сопровожденій хана, запираетъ дверь и беретъ хлбъ.
Фатима. Какъ ты думаешь, т двое, что заперты тамъ, видали насъ?
Ханъ. Не знаю… Что теб нужно?
Фатима. Я хочу тебя спасти.
Ханъ. Спасти?
Фатима. Чтобы ты могъ возвратиться къ твоему народу. Ты начинаешь его забывать.
Ханъ. Я не забылъ моего народа. Всю ночь я думалъ о немъ. Посмотри, я сидлъ всю ночь и думалъ.
Фатима. До сихъ поръ царица не могла уснуть отъ многихъ думъ: я не могла притти раньше. Теперь царица спитъ, и я взяла ключъ. Идемъ.
Ханъ. Мн — бжать?
Фатима. Да, чтобы не жить здсь больше и не забыть истинной вры. Вчера ты забылъ о час молитвы въ обществ царицы.
Ханъ. Это правда
Фатима. Я знаю ходъ, который идетъ подъ замкомъ и выходитъ въ горы. Иди. Открываетъ потайную дверь въ глубин направо.
Ханъ, не двигаясь. Я не хочу бжать.
Фатима, возвращаясь. Что ты говоришь?
Ханъ.
Фатима. Да, и служанка пророка. А кто ты? Или ученье Христа уже овладло тобой?
Ханъ. Я не знаю. Нтъ, ученіе Христа не овладло мной. Но я не хочу бжать.
Фатима, сжимая руки. О, Аллахъ, онъ не хочетъ бжать, не хочетъ бжать! Подходя къ нему близко. Видно, я должна сказать теб правду. Я дйствую по вол царицы.
Ханъ. Правда? И по ея приказу?
Фатима. Да. Что же, ты бжишь?
Ханъ. Ты сказала, что царица спитъ и ты взяла у нея ключъ.
Фатима. Я сказала это, чтобы пощадить царицу. Царица не должна была бы устраивать бгства своего собственнаго плнника, вотъ почему я такъ сказала. Она дала мн ключъ и сказала: выпусти его!
Ханъ, идетъ за ней къ потайной двери. Это другое дло. Останавливаясь. Но тогда я долженъ сначала поблагодарить царицу.
Фатима. Ханъ, разсвтаетъ. Ужъ почти день. Теперь слуги встаютъ въ замк, сейчасъ они придутъ и подымутъ завсы. Тогда будетъ уже поздно. Ханъ размышляетъ.
Фатима. Вотъ я слышу шумъ въ коридорахъ — это идутъ слугъ. Что же ты ждешь? Не хочешь ли ты посрамить доброту царицы?
Ханъ. Нтъ. Идетъ въ потайную дверь и сходитъ нсколько ступеней внизъ, такъ что видна только верхняя часть его тла. Царица такъ и сказала: выпусти его?
Фатима, суетъ ему въ руку фонарь. Да. И дала мн ключъ.
Ханъ. Тогда пусть будетъ такъ. О, царица хорошо знаетъ власть свою, она знаетъ, что связала меня.
Фатима. Она связала тебя? Знаешь ли ты, что царица — христіанка.
Ханъ. Она была кротка со мной.
Фатима. Стыдись, гршникъ! Позволяетъ ли честь такъ говорить товинскому хану? Я молю Аллаха, да отвратитъ онъ свой гнвъ отъ тебя!
Ханъ. Ты права, женщина. Я преклоняюсь предъ Аллахомъ и не покину пути его.
Фатима. Да будетъ такъ. Не покидай пути Аллаха. Вернись къ своему народу, ханъ, и веди его снова противъ враговъ пророка. Найдешь ли ты путь въ горахъ?
Ханъ. Я знаю, гд укрылся мой народъ.
Фатима. Гд?
Ханъ. На запад отъ горы Алагезъ.
Фатима. Если я смогу теб чмъ-нибудь помочь — то помогу. Посолъ найдетъ тебя у горы Алагезъ?
Ханъ. Да, въ теченіе нсколькихъ дней и ночей. А потомъ мы, можетъ быть, отвоюемъ мой замокъ.
Фатима. Да будетъ такъ!
Ханъ. Только передай привтъ цариц. Я помню ея голосъ, подобный множеству лютенъ.