Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
— Представь себе. Только тебе он об этом сообщать не велел. Откуда узнала?
Макария поджала губы и толкнула его в грудь.
— Загнал меня в тупик и доволен, да? Может быть, это и правда отговорки, чтобы не выходить за тебя? Может быть, я не вижу общего будущего с тобой?
Танатос склонил голову и тихо рассмеялся.
— Кто-то из нас лжёт, моя милая, и лжёт самой себе. Я хорошо помню наш разговор в саду Персефоны... тебе напомнить? — Танатос сложил пальцы правой руки вместе, собираясь воспроизвести воспоминание, но Макария перехватила его руку.
— Не надо. Нельзя
Танатос сделал шутливый поклон.
— Разумеется, моя царица, — и добавил гораздо серьёзнее. — Я знаю, что тебе грозит опасность, и сделаю всё, чтобы тебя защитить.
***
— И тебя совсем не волнует, что Деймос сбежал?
— Нет. Он всё равно никуда не денется, зато поможет мне понять одну важную вещь... — Аид подошёл к Лине со спины и мягко взял её за плечи, меняя тему. — Почему ты не чувствуешь связи с линией власти Деметры?
Они стояли в саду Персефоны так близко друг к другу, что Лина чувствовала его дыхание на своей шее.
— Я не знаю. Я уже столько книг перечитала в твоей библиотеке и ничего не нашла. Может быть, божественная сила Деметры перешла кому-то другому? Кто-то другой отвечает за плодородие?
— Возможно. Когда мы разделили гранат второй раз, я предположил, что именно ты унаследовала её линию власти, но до сих пор я ни разу не почувствовал её в тебе.
— Значит, я была права, и силу матери взял Амфитеус?
Аид задумчиво хмыкнул.
— Нет, уверен, что нет... — Аид отпустил её и сделал шаг назад. — Ладно, всему своё время, мы отвлеклись. Сосредоточимся на твоей защите и оружии.
Лина покачала головой.
— Я не помню... могу сделать интуитивно, но не осознанно...
— Тебе не обязательно помнить, — его голос звучал мягко и настойчиво. Так терпеливый учитель в сотый раз объясняет ребёнку сложное правило, так хороший родитель из раза в раз повторяет одно и то же, чтобы его чадо, наконец, усвоило урок. Так говорит любящий супруг, рассказывающий жене о своей работе, в которой она ничего не понимает, и, возможно, не поймёт никогда. — Твоя божественная сущность помнит это, Персефона. Она помнит каждый твой шаг, даже если ты сама упускаешь детали неважных для тебя воспоминаний.
— Я устала, я не могу...
— Можешь. Можешь, Персефона, и сделаешь, потому что ты уже много раз делала это в нашем общем прошлом.
— Я...
— Хорошо... хорошо, — он почувствовал её волнение и стал мягче, — начни с простого. Попробуй вспомнить, какое оружие создал тебе Гефест.
Лина покачала головой.
— Не знаю... — она прерывисто вздохнула. — Я, правда, не помню. Зёрна матери перешли Амфитеусу. Что ещё? Лианы? Лепестки?..
— Лианы и Лепестки, — ответил Аид, — не были созданы Гефестом. Они проявление твоей силы, как моё пламя, эта морозная аура или тёмный туман. Должно быть оружие, — он показал Лине раскрытую ладонь, затем провёл ей по воздуху и выхватил из него скипетр, сделал паузу и, слегка разжав хватку на скипетре, обратил его в меч.
Лина восхищённо вздохнула.
— Я этого тоже не помню. Ты делал так раньше?
— Делал, и много раз...
— А у меня так было? Я тоже так могла?
— Нет. Меч был у меня изначально, символ власти появился позже, и он всегда сильнее любого божественного оружия. Чтобы изменять форму оружия, нужно, чтобы оно изначально было предрасположено к изменениям.
— А...
— Не задавай вопросов. Сосредоточься. Сначала ты должна вспомнить его истинную форму, и тогда вспомнишь остальное. Закрой глаза...
Лина послушалась и затаила дыхание, полностью погружаясь в ощущения. Когда Аид заговорил, его голос зазвучал успокаивающей мелодией.
— Взгляни внутрь себя, в самую глубину, туда, где концентрируются твои силы. Увидь скопление своей божественной энергии, приблизь его, осмотри, если нужно... И найди форму оружия. Она прямо перед тобой, прямо там...
Лина отрицательно качнула головой. Она ничего не видела, могла лишь почувствовать, интуитивно нащупать ту или иную способность, но представить физическое воплощение божественного оружия не получалось.
— Скажи... — взмолилась она, — скажи, ты же знаешь, как оно выглядит. Скажи, и может, тогда я смогу представить...
— Скажу, и ты годами будешь искать его в себе, а у нас времени только до Совета. Ты должна быть готова защитить себя. Пожалуйста, попробуй ещё.
Лина замолчала. Она взяла себя в руки и сосредоточилась на желаемом. Божественная энергия переплеталась в ней, струилась под кожей золотым потоком...
— Я вижу! — вдруг воскликнула Лина, вся напряглась и медленно подняла руку. — Вижу... — осторожно шепнула она, будто боялась спугнуть находку. Её тонкие пальцы согнулись и резким движением что-то выхватили из воздуха. — Вот он!
Перед Аидом в мерцании золотых искр медленно проявилась трость средней длины, сделанная столь искусно, что не всякий божественный мастер взялся бы повторить. Переплетение высохших стеблей, прошитое зеленью листвы, венчал невиданный по своей красоте бутон гранатового цветка — волшебная палочка лесной феи, сказали бы смертные.
— Твоё божественное оружие, — сказал Аид. — Теперь ты почти готова.
***
Дневной свет просачивался сквозь полуприкрытые жалюзи и полосами ложился на перевёрнутые офисные столы, разбросанные стулья и группу мужчин у стены. Мужчины стояли там почти недвижимо, словно восковые фигуры, одетые в зелёную чешуйчатую броню и плотные тканевые шапки. Один из них, совсем юный на вид, поигрывал шариками нестабильной божественной энергии, вальяжно скрестив ноги — он подкидывал шарики с кончиков пальцев и ловил в ладони, как падающие с ветки яблоки. Лицо его озаряла расслабленная улыбка.
— Какой шанс, что нас убьют, ребят? — насмешливо спросил он.
Никто не ответил. Слова юноши прозвучали как зачин на глупую шутку, от которой компания должна была разразиться хохотом, но этого не случилось. В глазах его соратников сверкнул призрачный блеск, смысл которого он понял мгновение спустя, когда что-то холодное коснулось его шеи. В воздухе прорисовалось белое божественное оружие — рыболовное копьё с изогнутым коротким остриём.
— Очень большой шанс, Кир, — елейно произнесла Клессандра, возникшая справа от него. — Очень большой.