Царская экспертиза
Шрифт:
— Я так и не понял, почему так высока оценка, — гнусаво процедил он.
— А я — то решил было, что вы прочитали, — не без сарказма ответил Шумилов. — Ведь там более девяти тысяч десятин шикарного строевого леса. Впору лесопильню ставить, да не одну. А какие пойменные луга! Крестьянам можно сдавать под покос и жить от аренды.
— И всё — таки, миллион четыреста… такая высокая оценка!
— Нет, не высокая. Наши оценщики высокой оценки вообще никогда не выставляют, можете быть уверены.
— Ну не знаю, не знаю, я не увидел серьёзного обоснования. —
— Если б там были алмазные копи, то эта земля стоила бы пятнадцать миллионов, — отмахнулся Шумилов. — Что вы от меня вообще хотите?
Юрист словно не услышал вопроса Алексея и продолжал бубнить своё:
— И потом, на бумагах из Малмыжского уезда нет углового штампа.
— Документы исполнены на гербовой бумаге, имеющей хождение по всей Российской Империи без исключения. Что вам не нравится в межевой справке?
— Всё — таки странно, что эти документы не исполнены на «родных» бумагах…
— В нашем «Обществе» сплошь и рядом принимаются такие бумаги. Наш представитель выезжает на место и там проверяет представленные документы. Чего же вам более, Абрам Давыдыч?
Каверзность ситуации заключалась в том, что еврей — юрист по существу был прав. Поэтому особенно важно было с ходу, без задержки, отбивать все его замечания. Абрам Давидович с шумом вздохнул, с сомнением во взгляде покосился на Александру Егоровну, хотел сказать что — то ещё, но будто бы передумал. Он небрежно перебросил бумаги через стол Шумилову и неожиданно поинтересовался:
— Что у вас за перстень на руке?
— Дорог как память…
— Я знаю толк в ювелирном деле… но не могу понять, что за камень?
Шумилов, ещё не до конца веря в то, что с проверкой документов покончено, принялся неспешно прятать бумаги в портфель.
— Это диорит, Абрам Давидович…
— Диорит… Диорит?! — изумился еврей. — Но почему? Странен выбор.
— Я же сказал вам — этот перстень дорог мне как память, — ответил Шумилов и обратился к безмолвно сидевшей рядом Александре Егоровне. — Я бы хотел видеть выписку о состоянии вашего счёта.
— Да, конечно, — госпожа Максименко медленно встала со стула и сомнамбулически пошла вон из комнаты. Абрам Давидович остался сидеть напротив Шумилова, молча буравя глазами чёрный камень в его кольце.
— Вы меня извините, молодой человек, но я всё — таки не понимаю… — начал было юрист, но осёкся на полуслове.
— Да?
— Вы, должно быть, франк — масон?
Шумилов никак не ожидал подобного умозаключения. Извивы логического процесса Абрама Давидовича, которые привели его к столь неожиданному выводу, проследить было невозможно.
— С чего это вы взяли? Масонство запрещено в России, — ответил Шумилов.
— Всё — таки мне кажется, что вы масон, — уже утвердительно произнёс Абрам Давидович.
По его словам невозможно было понять, хорошо ли это или плохо, но Шумилов спорить
Александра Егоровна вернулась с незапечатанным конвертом в руке и протянула его Шумилову. Внутри оказалась типографский бланк размером в половину листа писчей бумаги с гербом петербургского «Учётно — ссудного банка» и подписью кассира, заверенной печатью. Документ удостоверял тот факт, что сумма на счёте — депо, открытом на имя Александры Егоровны Максименко, составляла один миллион двести пятьдесят тысяч рублей серебром.
Шумилов встал из — за стола и, пряча листок в конверт, заявил:
— Я заберу выписку с собою, дабы показать члену Правления, курирующему нашу сделку. Он должен быть уверен, что мой клиент — то есть вы, Александра Егоровна — платёжеспособны и не отказываетесь от своих намерений.
— Забирайте, — госпожа Максименко вяло махнула рукой. — Я попрошу вас, Алексей Иванович, не спешить уходить и посвятить мне ещё некоторое время.
Абрам Давидович при этих словах подскочил на стуле и, демонстрируя необыкновенную подвижность в членах, принялся раскланиваться:
— Александра Егоровна, в любой момент готов служить и по первому вашему слову явиться… Располагайте мною по своему усмотрению в любой момент и везде, где возникнет надобность…
— Да, Абраша, ступай… — Александра Егоровна отпустила его небрежным кивком и когда юрист скрылся за дверью, повернулась к Шумилову. — Ряд неожиданных событий, Алексей Иванович, определённым образом повлияли на мои планы.
Она многозначительно помолчала, давая Шумилову возможность проникнуться важностью сказанного. Алексей Иванович примерно понимал, что имеет в виду его собеседница, но вида не подал, учтиво промолчав.
— Сделка по покупке земли будет совершена на совсем другую фамилию. В том смысле, что не мою…
В этом для Шумилова тоже ничего нового не было. Хотя прежде госпожа Максименко не говорила о подобном намерении, предположить существование подставного лица было совсем даже нетрудно. И притом вполне логично.
— Я предполагаю уехать за границу. Даже не в Германию, а скорее, в Италию. Эти немцы такие педанты…
Пауза. Долгая пауза. Слишком долгая для рассказа о предполагаемом заграничном вояже.
— Алексей Иванович, поедемте со мной!
Шумилов за свою весьма насыщенную разнообразными событиями и впечатлениями жизнь выслушал немало любопытных предложений. Но ничего подобного прежде ему слышать не доводилось.
— Простите?
— Ну, а что? Вы сильный мужчина, в вас чувствуется настоящее мужское плечо, вы, что же, не думаете, что можете составить женское счастье? Уедемте в Италию вместе, оттуда всё покажется иным. Я богатая женщина… — вдруг торопливо забормотала Александра Максименко, словно опасаясь, что Шумилов её перебьёт. — Очень богатая, я ведь не на последнее покупаю землю… Будем жить в своё удовольствие.