Царская руна. Том 1
Шрифт:
– Эй, милейший. Не продашь ли ты мне свой факел? – Акси не знал ни одного языка, кроме общепринятого в империи туринского, но его язык жестов понимали буквально все. Вот и сейчас гавелин остановился, уставившись безумным взглядом на серебряный динар, блеснувший в руке Наксоса. Потом они еще некоторое время размахивали руками, обмениваясь мнениями и разговаривая при этом каждый на своем языке. Наконец варвар сунул факел в руки Акциния, схватил динар и, развернувшись, отправился туда, откуда он только что прибежал.
– Если подумать, что к этой горящей палке прилагается еще вполне пригодный сарай, то получается не так уж и дорого. – После этой глубокомысленной фразы, которую Акси,
Конюшня и теперь уже прилегающий к ней сгоревший дом потихоньку обживались. Люди занимались привычным делом, разгребали завалы, выносили мусор, чистили и скребли. Нужно было оборудовать питейную залу, комнату для игры в кости и еще много чего, но большинство ходило с Добряком уже не один год и знало свое дело. Сам Акси сидел на своем походном стуле перед домом и посасывал короткую трубку. Со стороны казалось, что он полностью погружен в свои мысли, и все происходящее вокруг его мало волнует. Но впечатление было обманчивым. Хотя в голове его действительно роилось немало важных мыслей, это не мешало ему замечать любую мелочь, были ли то разборки между девочками, болтовня погонщиков или нерадивость слуг. Ничего не ускользало. Стоило лишь где-то возникнуть неразберихе, как немедленно появлялся там один из стражей Акциния и тумаками или криком восстанавливал порядок. Вот и сейчас Клешня орал на замешкавшихся погонщиков, а Мера стоял за стулом своего хозяина и что-то нашептывал тому на ухо. Неожиданно привычную суету нарушил грохот лошадиных копыт и бряцание оружия. Наксос напрягся. Он предпочитал работать с простыми легионерами или варварами, а тут, судя по тому, как дрожала земля, явно шел отряд тяжелой кавалерии. “Либо высокое начальство пожаловало, либо вельможные детки из катафрактов,” – подумал Акси. И тем, и другим он был совершенно не рад.
Через мгновение из-за поворота в деревню ворвалась кавалькада всадников. Подняв столб пыли, они осадили коней на площади перед конюшней. Из пыльного облака раздался могучий бас:
– Ба, знакомая рожа. Акциний, твою ли воровскую харю я вижу?
– Мою, господин легат, мою. – Акси тяжело поднялся со стула, бурча про себя. – Принесла же нелегкая. Вот как чувствовал, не будет мне здесь покоя.
– Давно не виделись, я-то думал, тебя уже давно вздернули на виселице. – Командир первого варварского, или как его называли в армии дикого легиона – Серторий Михаил Вар наехал на Наксоса грудью своего коня.
– Хвала огнерожденному Митре, жив еще пока. Да и за что, мой господин? – Акциний отступил от храпящей морды жеребца. – Я торгую честно, плачу вовремя, никто не в обиде.
– За что! – Загрохотал Серторий. – Да за то, чтобы такие как ты небо не коптили, не спаивали и не обирали моих солдат.
– Да побойтесь бога, мой господин. Кто кого обирает! – Акси попытался изобразить искреннее возмущение. – Я лишь тружусь в поте лица своего на благо Базилевса и великой армии. Должны же солдатики где-то выпустить пар после трудов ратных. У меня здесь и накормят, и напоят, и приласкают…
Легат резко прервал излияния Наксоса.
– Хватит. Я не собираюсь выслушивать эту чушь. Ты ставишь свой притон на земле, где стоит мой легион. – Михаил Вар слыл в армии человеком не только очень жестоким, но и патологически жадным. – Вот что-то не помню, чтобы ты спрашивал у меня разрешения на свой вертеп.
– Так ведь не сном же, не духом. Так это ваша земля, мой господин. – Пустился в знакомую игру Акциний. – Эти дикари
В голосе торгаша легат уже слышал ласкающее ухо позвякивание серебра, и это настраивало его на благодушный лад.
– Не надо держать меня за дурака. Все знают, здесь квартирует первый дикий, а ты хочешь, чтобы я поверил, что такой проныра, как Акси Добряк, об этом не слышал. Нет. Ты просто пытаешься меня надуть, а это тянет на двойную таксу. – Серторий издевался и был очень доволен собой.
– Да за что, мой господин, вы взъелись на бедного старика? – Ситуация требовала, и Акси изобразил в голосе всю жалостливость на какую был способен. – Я разве против заплатить хорошему господину. Да никогда. Вы же меня знаете, я всегда исправно плачу, что полагается.
Акциний, делая особый упор на фразу «что полагается», подошел к легату. Увесистый мешочек серебра, мелькнув на мгновение в руке Акси, исчез в могучей длани Сертория Вара. Тот чуть подержал его в ладони, прикидывая вес, затем бросил его своему адьютанту.
– Смотри, Добряк, чтобы такое было в последний раз. Больше не спущу. – Легат грозно нахмурил брови, вздыбливая коня.
– Да что вы, что вы. Никогда больше. – Замахал руками Акциний, изображая испуг.
Страх Акциния так же, как и гнев Сертория был скорее спектаклем, частью заведенного ритуала, поскольку взятка в империи с легкой руки всемогущего Варсания Сцинариона давно уже была поставлена на государственную основу. Кто, сколько и кому платит, какая часть должна быть отдана вышестоящему. Все было жестко регламентировано, хотя и нигде не записано. Затребовать больше, было таким же преступлением, как и не заплатить вовремя. Сцинарион очень высоко ценил порядок и абсолютно не выносил своеволия, поэтому под его неусыпным контролем сотни тысяч тоненьких ручейков по всей империи сливались в один мощный, денежный поток, который наполнял казну императора, не забывая, конечно, и карман главы имперской канцелярии.
Всадники умчались, оставив после себя лишь кучи навоза и изрытую копытами землю. Акси посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на оставленное ими наследство и, сплюнув, повернулся к своему телохранителю.
– Вот помяни мое слово, Мера, не будет нам здесь покоя.
– Смотри, накаркаешь. Хорошее место, все лучше, чем в голом поле, в палатках. – Мера хотел еще что-то добавить, но забыв что, махнул рукой и пошел к двери заведения. Акциний вернулся на свое место и возобновил попытки раскурить потухшую трубку.
К вечеру кабак наполнился солдатней, по большей части герулами и гавелинами из легиона Сертория Вара. Заведение еще не было готово и на половину, но уже открылось, и шла обычная рутинная работа. Наемники накачивались вином и орали свои дикие песни, девки визжали, слуги сновали с кувшинами и мисками. Все шло, как и всегда, Наксос уже хотел было подняться наверх, в оборудованную для него под самой крышей каморку, но в этот момент в заведение вошли трое монахов. Они, не привлекая излишнего внимания, направились к свободному столу в углу зала. Акцинию одного взгляда на эту троицу хватило, чтобы изменить решение. Он остановился и знаком подозвал Клешню.
– Видишь тех троих за дальним столом.
– Монахов что ли? – Клешня прищурился, всматриваясь в полумрак помещения.
– Ох, Клешня, когда ты хоть чему-нибудь научишься! – Наксос вздохнул. – Это такие же простые монахи, как я туринский патрикий. Смотри. У двоих под рясой кольчуги и мечи на поясе, а третий… Уж больно чистый, ряса дорогая и волосы мытые. Ты когда-нибудь таких странствующих монахов видел?
– А ведь точно, и как ты в этой темноте умудрился их разглядеть. – Клешня взялся за рукоятку ножа.