Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых
Шрифт:
Тогда офицеры их не сопровождали. Но в этом же году в Севастополе, сопровождая великих княжон в их «походе по магазинам», они «узнали, что бедные княжны совсем не знают цены деньгам.
Они покупали на бульваре разную мелочь, рамки из ракушек, пресс-папье с видами Крыма, все очень базарное и безвкусное, и когда нужно было платить, они вместо двугривенного хотели платить рубли, не оттого что хотели вознаградить бедного торговца, а просто потому, что не имели ни малейшего понятия, сколько, хоть приблизительно, может стоить такая дрянная вещица. Мы, сопровождавшие княжон, указывали им настоящую цену, но просили дать бедному торговцу вместо нескольких копеек – по пяти рублей, потому что это ведь был такой исключительный случай, что княжны сами покупали все эти сувениры».711
Фрейлина императрицы С.К. Буксгевден много лет спустя вспоминала
Повторим, что Романовы, как и все обычные люди, любили ходить по магазинам. Однако в силу их статуса это они могли позволить себе очень редко, поэтому они плохо ориентировались в ценах. Однако все это было на 105-м месте по сравнению с той радостью, которую они испытывали, покупая то, что нравилось им, а не то, что положено было покупать в силу сложившейся традиции.
Финансовая сторона высочайших браков
Замужество или женитьба во все времена были важной частью повседневной жизни Императорского двора. До Петра I судьба русских царевен оказывалась печальной. Взросление в царском тереме, в любви и внимании, а затем – монашество. Мотивировалось это особенностями сложившейся системы политической власти.
«За своих» выдавать было нельзя. «Свой» это – холоп царской семьи, неровня. Да и появление побочных ветвей в царском роду было чревато ожесточенной борьбой за власть. Петр I пережил это в детстве, когда пьяные стрельцы в 1682 г., на глазах десятилетнего Петра рубили бердышами братьев его матери. «За чужих» выдавать было не принято, да и исходя из канонических православных традиций – не за кого. Православных царевичей просто не было, а выходить замуж за католика считалось совершенно неприемлемым.
Петр I, взяв курс на европеизацию страны, сломал этот порядок. Именно в период его правления начали заключаться браки с представителями европейских аристократических фамилий. Свою сводную племянницу Анну Иоанновну он выдал замуж за герцога Курляндского, а ее сестру Екатерину – за герцога Мекленбургского. Эти браки носили политический характер. Личные склонности во внимание не принимались. Надо заметить, что это вполне вписывалось в контекст эпохи. Все «политические» браки оказались несчастными, поскольку ни о какой личной симпатии между супругами не было и речи.
Ситуация изменилась в XIX в. При заключении браков, конечно, тщательно просчитывались престиж и положение семьи, должной породниться с российским Императорским домом. Но при этом родители, российские венценосцы, стремились к тому, чтобы в основе этих браков лежала любовь. По возможности Россия могла себе это позволить.
В декабре 1845 г. Николай I писал своей дочери – великой княжне Ольге Николаевне, которая «засиделась в девках» и у которой сложно решался вопрос о замужестве: «С полной свободой, со спокойным испытанием твоего сердца, без предупреждений и без наущений, сама одна ты». С другой стороны, русские великие княжны понимали, что при всей узости выбора на «брачном рынке», они – завидные невесты и по богатству приданого, и по влиянию Российской империи, которая стояла за их спинами. Двоюродная сестра Николая II вспоминала: «…я знала, что когда-нибудь мне суждено выйти замуж за иностранца. Я знала также, что, если фортуна мне вдруг улыбнется, я смогу сделать выбор по велению своего сердца. Во все времена браки принцев обсуждались заранее; меня воспитали так, что я принимала это как факт».713 И хотя периодически, на том или ином этапе семейной жизни венценосцев и их ближайших родственников, происходили семейные драмы, но к женитьбе или замужеству никого не принуждали.
Брачные контракты
Очень важную, «денежную» сторону в жизни Императорской
В первом варианте императорские дочери должны были получить приданый капитал от своих родителей. Императорским дочерям женихов подбирали в Европе, как правило, из незначительных германских государств, куда они после свадьбы и отъезжали.
Российскими законами оговаривалось право российских великих княжон, вышедших замуж и отъехавших «в иностранную державу», «пользоваться доходами в оного во всю жизнь». Имелось в виду их миллионное приданое. В законе 1886 г. подтверждалось положение 1797 г., согласно которому «в случае бездетной кончины приданое имеет быть возвращено Департаменту Уделов, за выделом супругу следующей по российским законам части» (п. 65). Также фиксировалось положение, по которому, кроме денежного приданого и различных вещей от родителей невесты, «никакого недвижимого имения от государства получить не могут» (п. 67). Таким образом, с 1797 по 1917 г. все вопросы выплаты приданого регулировались двумя законодательными актами (1797 и 1886 гг.).
Вел. кн. Анна Павловна
Однако, несмотря на всю юридическую проработанность «денежных статей» в законах империи, родители оставались родителями, которые просто любили своих дочерей. Поэтому «в дополнение» к статьям законов девочкам старались «приплатить». Конечно, по возможности из средств Государственного казначейства. Например, после того, как шестая дочь императора Павла I и императрицы Марии Федоровны была обручена 28 января 1816 г., с наследным принцем Оранским Вильгельмом и 9 февраля 1816 г. в церкви Зимнего дворца совершено бракосочетание, старший брат невесты император Александр I, выплатил эрцгерцогу только 500 000 руб. приданого капитала. Вторую половину суммы (500 000 руб.) он положил на счет дочери в Петербурге, с выплатой 5 % годовых в ее пользу; Александр I принял решение ежегодно пересылать Анне Павловне дополнительно 80 000 руб. Эта сумма не предусматривалась статьями закона, принятого в 1797 г., и была отнесена к числу царских милостей; свекор, император Франц, положил на счет Анны Павловны 500 000 форинтов, с выплатой каждый год 5 % невестке; 50 тыс. форинтов Анна Павловна получала единовременно, как «моргенгабе», то есть как «утренний дар молодого супруга после первой брачной ночи»; ежегодно Анне Павловне выплачивалось мужем 30 000 форинтов в год. Это были «деньги на иголки»; от старшего брата – императора Александра I Анна Павловна получила и традиционное «бриллиантовое приданное»: 29 богатых ювелирных украшений с крупными бриллиантами, 600 украшений с бриллиантами «меньшего размера», 7 украшений с рубинами, 496 украшений с крупным жемчугом и 2249 украшений с жемчугом «меньшего размера». Всего 3381 украшение. Кроме этого, в приданое входили 19 золотых и 92 серебряных блюда и прочая серебряная посуда и столовые приборы.714
Очень редким вариантом был выход замуж царской дочери с оставлением ее на жительство в России. Такие варианты повторялись считанные разы, и первым из них стало замужество старшей дочери Николая I, которая, выйдя замуж за герцога Максимилиана Лейхтенбергского, осталась жить с мужем в России. Ситуация не имела прецедентов и потребовала корректировки законодательства. В результате в июле 1839 г. в Свод законов Российской империи было внесено высочайшее повеление о «Назначении Великой Княжне Марии Николаевны из удельных сумм 600 000 руб. годового дохода».715 В повелении указывалось, что «определенное Учреждением об Императорской фамилии, при замужестве великой княжны, награждение миллионом рублей никак не может быть достаточно к содержанию здесь ее Дома, а тем менее к устроению благосостояния ее потомства», поэтому «сверх положенного по учреждению в приданое награждение миллионом рублей из Государственного казначейства назначаем Ея Высочеству и потомству Ея из удельных сумм 600 000 рублей ассигнациями годового дохода».