Царский двугривенный
Шрифт:
— Видишь, Танюша, — проговорила Олька с укором. — Твое решение не больно сходится с ответом. Такая барыня вряд ли наймется в шпионки.
— С жиру бесилась. Делать ей было нечего — вот и учила. Простая арифметика. Ей писано!
— Да почем ты знаешь?!
— Я мыслю по логике. И отец думает так же. — Таня выжала тряпку и принялась домывать пол.
— Твоего отца жгут прежние страдания и обиды.
— А Яшка? Яшка тоже считает, как я.
— Нашла кого слушать! Да твой Яшка не знает, почем
— Ну ладно! — Таня выпрямилась, поправила волосы локтем. — Так ты считаешь, что им подкинули эту пакость?
— Не считаю, а чувствую. Душой чую…
— Зачем? А ну, скажи, если ты чуешь?
— Можно навоображать тыщу причин… Самых чудных и невероятных. И знаешь, Танюшка, как бывает в жизни: чем чуднее, тем верней. Ну, представь себе: какой-нибудь злодей захотел замарать инженера Русакова.
— Так письмо-то послано не ему, а ей.
— Есть глупая пословица: муж да жена — одна сатана. Хоть пословица и неверная, на нее многие клюют.
— Ладно! А зачем Русакова марать?
— Тоже можно тыщу причин надумать… Гринька Мотрошилов и тот бы не отказался. Из ревности… А про перевозку фермы забыла? Подумай сама: как проще всего сорвать перевозку? Русакова поставить под вопрос, и перевозка встанет под вопрос.
— Что-то слишком мудрено.
— В жизни много мудреного.
Олька подошла к Славику и уставилась в него черными глазами. Ему стало немного страшно.
— Послушай, Славик. К вам гости ходят?
— Ходят.
— Дяденьки или тетеньки?
— К маме тетеньки, к папе дяденьки.
— К папе, наверное, служащие ходят, из управления.
— Наверно.
— А теперь скажи быстро: кто очень не любит твоего папу? Или маму. Сразу скажи. Знаешь, так не думай.
Таня разогнулась. С тряпки текла вода.
— Конечно, знаю, — сказал Славик. — Чего же думать.
— Кто да кто? — спросила Таня.
— Например, Коськин папа. Он говорит, что мы типы, и еще…
— Ну, это ладно, — нетерпеливо перебила Олька. — Еще кто?
— Еще Нюра.
— Какая Нюра?
— Прислуга. Она папу не переваривает. Во-первых, он никогда не приходит вовремя к обеду.
— Еще кто?
— Ну, я не знаю… Мало ли кто… По правде сказать, и мама его не очень любит. Она говорит, что, если бы не он, она жила бы себе в Ленинграде и преподавала французский…
— Подожди, Олька, — Таня подошла к Славику. — Твоя мама знает по-французски?
— Раньше знала. Теперь забыла.
— А раньше хорошо знала?
— Конечно, хорошо. У нас же бабушка была баронесса.
— Что! — Таня уронила тряпку. — Какая баронесса?
— Обыкновенная баронесса. Вы разве не знаете? У нас во дворе все ребята знают. А Машутка думает, что это означает парикмахерша.
Подруги уставились
— Еще не легче! — произнесла наконец Таня. — Чего же ты утаил, что ты барон, когда тебя в пионеры принимали?
— Вы меня не так поняли, — ответил Славик вежливо. — Это не я барон. Это бабушка называлась баронесса.
— А что она теперь делает?
— По правде сказать — не знаю. Раньше она вызывала мертвецов. При царе баронессам работать не разрешали, вот они собирались и вызывали мертвецов…. Так и бабушка, вызывала мертвецов, вызывала, а потом уехала куда-то в заграницу.
— Все ясно, — сказала Таня. — Простая арифметика. Лезь на окно, буду домывать угол.
Олька печально улыбнулась.
— Любишь ты, Танька, простую арифметику. — Она потерла лоб узкой ладошкой. — Ну, чего тебе ясно? Царский инженер плюс письмо Барановского в колонке, плюс жена баронесса равняется лишенцу? Вроде бы других доказательств не требуется. А я верую, что он честный и чистый человек, потому что знаю его, — черные глаза ее сверкнули. — Знаю лучше вас всех, лучше, чем твой Яшка, лучше, чем твой отец…
— Эй-эй! — закричала на нее Таня. — Куда по мытому! Ноги вытирай!
Не обращая на нее внимания, Олька быстро подошла к столу, выдвинула ящик и достала письмо. То самое, которое нашли в ванной.
Славик сжался.
— Тебе знакома эта бумажка? — спросила она.
— По правде сказать, да, — сказал Славик.
— Ты видел ее раньше?
— Видел.
— Где?
Славик потупился.
— В ванной? — помогла Оля.
Славик кивнул.
— А ты не знаешь, как она туда попала?
Он придумал путаную жалобную фразу, но Олька заговорила раньше.
— Ну хорошо. Слушай внимательно. Ты уже пионер и должен понимать. Вам в отряде рассказывали про Барановского?
— Рассказывали.
— Так вот. Это письмо писал Барановский.
— Прислужник атамана Дутова, — напомнила Таня.
— Подожди! — Олька волновалась. Глаза ее горели. — Письмо писал Барановский какой-то женщине. И некоторые подозревают, что он писал твоей маме, потому что последняя страница этого письма оказалась у вас в ванной.
— Я не прятал, — начал Славик. — Это…
— Мы знаем, что не ты! — перебила Олька. — Послушай внимательно. Вспомни: кто ругал папу за то, что он надумал перевозить ферму? Кто говорил, что папа прислуживается к властям? Что экономит совдеповские деньги?.. Что он отступник и позорит мундир путейца?..
— Откуда он это может знать? — перебила Таня.
— Не мешай! Спрашиваю — значит знаю. Ваня сам жаловался. Я, Танюша, все его слова наизусть помню… И не только сами слова, а всю их расцветку… Ну ладно… Не помнишь, с кем папа ругался?