Царский пират
Шрифт:
И напоследок, когда сделка совершилась – деньги уплачены и рыба перегружена со шхуны на бриг, вдруг предложила:
– Знаете, милая, у меня в каюте есть несколько цветков в ящиках. Я их сама вырастила, и они всегда рядом со мной. Как-то напоминают о земле, о суше, о родном доме. Глядишь, глядишь на морской простор, да и надоест. И тоска тебя берет, а как увидишь цветок – сразу легче становится. Я вам один сейчас подарю.
Хоть Ингрид для приличия и отказывалась от нежданного подарка, но
Ингрид всегда любила цветы, в родительском доме их было много. А сейчас девушка совсем забыла о них…
Цветок оказался очень красивым. Бледно-розовый, с широкими лепестками и нежно-зелеными листочками на стебле. Он выглядел таким веселым и привлекательным. А его запах? Уже много месяцев Ингрид не доводилось вдыхать аромат цветов!
Цветок рос в деревянном ящике с землей, так что был довольно тяжелым. Девушка поспешила к себе в каюту, расположенную в трюме под палубой, и поставила ящик на маленький стол, приделанный к борту. Затем, полюбовавшись несколько мгновений, снова поднялась на палубу.
Рыбачья шхуна уже отвалила от борта «Святой Девы» и медленно удалялась. Хозяйка ее – милая женщина, стояла и смотрела на бриг. Ингрид хотела помахать ей рукой на прощание, и вдруг произошло чудовищное! В один миг мир словно перевернулся в ее глазах…
На палубе шхуны стояла совсем не хозяйка. И вообще – не женщина, с которой Ингрид только что разговаривала. Там стоял капитан Хаген.
Сначала Ингрид не поверила своим глазам. Она решила, что зрение подводит ее или разыгралась фантазия.
Зажмурилась, снова открыла глаза. Хаген в старой капитанской шляпе с обвисшими полями, в сером плаще стоял, чуть сутулясь, и пристально глядел на нее с удаляющейся шхуны. Его лицо, изборожденное ранними морщинами, было искажено торжествующей улыбкой. Он усмехался!
Ингрид оцепенела, пытаясь совладать с подступившим ужасом. Сомнений не было: никакой подмены не произошло! К ней на корабль забирался капитан Хаген. С Хагеном она беседовала о своей семье и о цветах. Хагену она отдала деньги за рыбу, и он взял их. Это Хаген вручил ей ящик с цветком!
Но почему она принимала его за незнакомую женщину? И не только она: вся команда брига видела именно толстую женщину в коричневом платье и черном переднике – хозяйку рыбачьей шхуны. Какое наваждение наслал на них Хаген с его проклятыми колдовскими чарами?
О, это чудовище дождалось момента, когда Степан с Лаврентием уплыли на берег, и появилось только тогда! Хаген догадывался, что Лаврентий наверняка раскусит его. На карельского колдуна чары могли и не подействовать.
Но зачем Хаген проделал все это? Чего он хотел, чего добивался? Судя по его торжествующей ухмылке, он достиг своей цели. Но какой? Для чего явился он сюда под видом доброй тетушки?
– Рыбу немедленно за борт, – приказала Ингрид. – Немедленно! Ни одной рыбешки не должно остаться у нас.
Первой ее мыслью было, что рыба отравлена. Выбросить ее!
Моряки с изумлением глядели на ее самодурство: только что она у них на глазах купила эту рыбу, а теперь велит выкинуть ее.
– Скорее! – крикнула девушка. – Поторопитесь!
Бывший всему свидетелем, Ипат решил не вмешиваться. Он разумно подумал, что оставлен на корабле за старшего не для решения хозяйственных дел, а для обороны на всякий случай. Его ли дело спорить с Ингрид по поводу пустячных дел? Пусть дурит, сколько хочет.
Моряки были весьма недовольны. Они уже предвкушали, как будут вечером лакомиться жареной рыбой, и вдруг ее пришлось выбрасывать.
Но когда рыба оказалась за бортом, Ингрид сообразила, что дело, наверное, не в этом. Хаген не смог удержаться и в конце все же показался ей в своем истинном обличье. Он сделал это, потому что считал свою задачу выполненной и торжествовал. Он сбросил маску, потому что она, Ингрид, уже совершила нечто непоправимое!
Но что это могло быть?
Цветок! Девушка вспомнила о цветке в своей каюте и опрометью бросилась туда. Дело не в рыбе, дело в цветке!
Влетев в каюту, Ингрид снова обомлела. За то время, что она провела на палубе, цветок успел пустить множество длинных тонких корней, которые проросли через щели ящика и прочно углубились в деревянный борт судна.
Корни были телесного цвета и выглядели необычайно нежными. Как будто человеческая плоть, принявшая форму тонких цветочных корней, оплела доски ящика, а затем и борта корабля. Это зрелище показалось Ингрид отвратительным.
Она схватилась за эти корни, чтобы оторвать их. Разорвать, уничтожить! Растоптать этот проклятый цветок – плод ее наваждения, насланного Хагеном!
Но в тот же миг она подпрыгнула на месте и закричала от пронзившей ее боли. Она обожглась! Руки, которые девушка тотчас отдернула, горели, как в огне.
Цветок обжигался! К нему невозможно было притронуться!
Еще совсем недавно, когда Ингрид несла его в каюту, это был самый обычный цветок. А теперь перед нею был враг. Самый настоящий враг – яростный, атакующий. Будто бы вся черная сила и вся ненависть Хагена воплотились в этом подобии цветка. Цветка, который был цветком лишь по форме, по видимости. Как лишь по видимости на палубе брига только что была хозяйка шхуны – толстая суетливая и сердечная женщина. Это был фантом!