Царское дело
Шрифт:
Один из жильцов, посмотрев на Маркела, спросил:
— Чего тебе от него нужно? Боярин спит давно.
— Спит да меня во сне видит, — ответил Маркел. И показал овчинку.
— Дай сюда! — сказал жилец.
— Руки отсохнут! — ответил Маркел.
К нему сразу кинулись.
— Эй! — грозно крикнул кто-то. — Стойте!
Жильцы остановились, после даже отошли назад. А их старший выступил вперед и начал рассматривать Маркела, а после спросил:
— Где это я тебя видел?
Маркел не ответил.
— Ладно! — сказал их старший. — Там будешь отвечать. Пойдем!
И, крепко взяв Маркела за рукав, повел его к лестнице. Так они поднялись на второй этаж, свернули в сторону, прошли еще мимо одних жильцов, а после наконец вошли в светлицу, посреди которой у стола возле свечи стоял Ададуров. Он был без шубы, держал руку на сабле и прикрывал рукой рот, чтобы не видели, как он зевает.
Но как только он увидел Маркела, то сразу перестал зевать и даже тряхнул головой, как будто думал, что Маркел от этого исчезнет.
Но Маркел не исчезал, а снял шапку и неспешно поклонился.
— Ты кто такой? — строго спросил Ададуров.
— Холоп твой, боярин, — ответил Маркел и еще раз поклонился. А распрямившись, прибавил: — От князя Семена я.
— А! — сказал Ададуров, бледнея. — Вот как!..
И сделал знак, чтобы жилец ушел.
Жилец вышел из светлицы и мягко прикрыл за собой дверь.
— Ну! — строго сказал Ададуров. — От какого ты князя?
— От Лобанова-Ростовского, — сказал Маркел.
— И что он тебе велел?
— Пока что ничего.
— Тогда чего пришел?
— Меня дядя Трофим прислал.
— Дядя Трофим? — переспросил Ададуров. — Какой еще дядя Трофим?
— Пыжов Трофим, — сказал Маркел. — Князя Семена человек. Он у тебя вчера был. И ты ему платок пожаловал.
— Какой еще платок?! — негромко, но очень сердито спросил Ададуров. — Да что ты мелешь, пес?!
— Я не мелю, — сказал Маркел. — Я только повторяю то, что мне дядя Трофим сказал.
— А чего он, этот твой дядя, сам за себя не скажет?!
— А он сказать уже не может.
Ададуров помолчал, а после с опаской спросил:
— Что с ним?
Маркел вместо ответа медленно перекрестился.
— А! — тихо воскликнул Ададуров и тоже перекрестился. И опять молчал.
— Что «а»?! — сказал Маркел. — Хочешь знать, что с тем платочком?
— Каким еще платочком, пес?! — очень сердито, но зато только чуть слышно спросил Ададуров и еще сделал знак, чтобы Маркел подошел к нему ближе.
Маркел подошел и тоже очень негромко продолжил:
— С тем самым платочком, боярин, который ты ему вчера пожаловал. Так вот пропал тот платочек! Я не знаю, где он. А если его вдруг кто найдет да развернет, ох, сколько разговоров после будет! Чей это платок, будут гадать. А если вдруг узнают? Он же вышивной был, я же видел!
— И что? — тихо спросил Ададуров.
— А вот что, — так же тихо ответил Маркел. — Пособи мне, боярин, найти тот платочек. Когда дядя Трофим домой вернулся, платочка при нем уже не было. Я сам смотрел! А он ничего уже не говорил. Он только успел сказать «Шапка!» и помер.
— Чего он вдруг помер? — спросил Ададуров.
— Не помер он, — сказал Маркел. — Зарезали его, вот что!
— Как это вдруг зарезали?
— А очень просто. У нас во дворе. Выскочил вдруг человек и ножом его вжик — и зарезал! И через тын к Бельскому.
— А! — хищно сказал Ададуров. — К нему! Я так и думал…
— Почему?
— Так, почему-то вдруг почуялось, — без всякой охоты сказал Ададуров. Потом еще сказал: — Караулил тот его.
— А раньше почему не караулили? — спросил Маркел.
— Ну, мало ли, — ответил Ададуров. — Может, такой нужды не было.
— И вдруг появилась! — воскликнул Маркел. — Только ты дал ему платок и только он сходил с ним на посад, так сразу появилась! Га! Я к нему кинулся, вот тут сразу залез, а там нет ничего. А он улыбается и говорит: «Шапка, Маркелушка, шапка!» И помер.
— Какая еще шапка?! — спросил Ададуров.
— Вот и я тоже хочу, узнать, какая, — ответил Маркел. — Но сперва я хочу узнать, куда пропал платок.
— Ну! — тихо сказал Ададуров. — Я-то откуда могу это знать?
— Но ты же знаешь, куда он ходил?! С тем платочком не ко всякому пойдешь, ведь так?
— Ну, может быть… — ответил Ададуров.
— И вот он пошел, — продолжил Маркел. — С твоим платком. Сам знаешь, для чего! А еще мне знающие люди говорили, что он пошел в Китай-город. А теперь скажи: кто в Китай-городе живет, кому бы он мог этот платок снести? А если даже бы и снес, то разве бы оставил там? Или, может, просто потерял и теперь этот платок валяется там где-нибудь под лавкой и вдруг его там кто найдет?
Ададуров молчал. Тогда Маркел продолжил:
— Если тот платок найдет недобрый человек, тогда быть беде. А вот если б я его нашел, то сразу бросил бы в печь. Пусть горит! А с нами крестная сила!
Сказав это, Маркел перекрестился. Ададуров помолчал, подумал, а потом заговорил — опять чуть слышно:
— Я думаю, что он, скорей всего, ходил к Домне Козлихе. И это уже не Китай-город, а еще дальше, за ним. На Кулишках, вот где это, за Николой Чудотворцем в Подкопаях, там все ее знают. Так и спрашивай: Домна Козлиха. А ей скажешь так: тебя Яремка плешивый прислал. Не Федька, а Яремка, понял?