Царство Божие внутри нас
Шрифт:
Хотя такой настрой ума и уводит человека от себя и приводит к Богу, однако же это не означает, что человек тем самым совершенно освобождается от своего естества. Покуда его тело на земле, оно подчинено всем ее законам.
Когда работник трудится в винограднике, время от времени ему требуется какое-то пропитание, чтобы продолжать работу. Работает он целый день, на еду же уходит только час, и она необходима, чтобы человек мог работать. Ибо то, что он ест, расходится по его плоти и крови, мозгу и костям и поглощается работой. А когда
Точно так же поступает добрый человек и с пищей духовной: если он чувствует в себе склонность осознать внутренний свет, самозабвенно созерцая присутствие Божие — внутренний свет, дабы получить силу свыше, пусть употребит он на это лишь небольшое по сравнению со своей работой время, подобно обеденному перерыву, нужному чтобы перекусить и взбодриться, и пище, которая поглотится работой и таким образом возвратится к Богу.
Кто в полной мере возвращает Богу Его дары — как телесные, так и духовные — и, значит, в своих трудах не ищет никакой пользы для себя самого, тот всегда получит больше даров от Бога.
Кто этого еще не узнал, пусть всецело доверится Богу, предоставив Ему действовать через себя. Тогда уподобится он благородной виноградной лозе, снаружи кажущейся черной и корявой, но под этим невзрачным покровом скрывающей живоносные артерии и божественную силу, из которой произрастут самые благородные плоды.
То же самое присуще истинным работникам на винограднике Господнем: снаружи кажется, что нет в них ничего особенного, и выглядят они маленькими и незначительными, внутри же, в глубине души, где они — ничто и ничего сами по себе не хотят, а хотят одного лишь Бога, все Ему поручая, пронизаны они живоносными артериями божественной жизни.
Это — те лозы, которые Виноградарь снабжает крепкими подпорками, дабы они не упали. Затем он окапывает виноградник и выпалывает сорняки. Пусть так же и человек окапывает себя, зорко наблюдая за почвой своей души, нет ли там чего-то, что надо выполоть, чтобы божественное солнце проникло своим светом до самого дна и проявило свою силу, дабы благородные грозди достигли полной зрелости.
Кто так подготовит свой виноградник, чтоб беспрепятственно в нем действовало солнце Божие, тот извлечет на свет благороднейшее, что в нем есть. И потом уже ничто низменное к нему не пристанет и не помешает созреть.
И даже если все злые силы, сговорившись, выступят против такого человека, дабы ему навредить, — они лишь ускорят его созревание. И даже если они утянут его в глубины преисподней, то и там раскроется в нем Царство Божие, и все сделается светлым и благостным. Тому, у кого в мыслях только Бог, ничто не навредит.
И вот, наконец, приходит зрелость, сдерживающие оболочки делаются все тоньше, покуда внутренняя сладость не становится совершенной, внешние преграды все меньше, а внутренний свет все ярче...
Чем чаще человек обращается вовнутрь, тем ярче сияет ему внутреннее солнце Божие, и все его внутреннее существо обоживается, так что все внешнее видит он в свете Божьем и Его глазами, все беспрепятственно получая и отдавая.
Тогда сами собой отпадают вес внешние способы спасения, молитвы и упражнения, поскольку он в них больше не нуждается. Ибо дух его столь полно погружается в сладостное блаженство Божие, что нет больше никакого различия между его сущностью и сущностью Божьей. И господствует то абсолютное безмолвное Единство, одно мгновенье пребывания в котором в тысячи раз полезней и блаженней и угодней Богу, чем сорок лет духовной аскезы.
Сподоби нас, Боже, достичь в результате своего внутреннего созревания такого же единства!
Восшед на высоту, пленил плен, и дал дары человекам.
Еф. 4, 8
Христос взошел на небеса и взял с собой «плен плененный». Что это означает?
Это пять оков, которые держат нас в плену времени и которые Христос снимает с нас, когда входит в нас.
Первые оковы — любовь к тварному и привязанность к нему, живое оно или мертвое. Особенно — любовь, которая из-за одинаковости людей близка к природе. Некоторые всецело уходят в нее и страдают, разлучаясь или теряя друг друга, другие же благоденствуют и без этой любви, свершают добрые дела, служат и, молясь, просят удостоить их еще большей любви и мирского — и не замечают они, насколько закованы в кандалы и сколь было бы лучше меньше просить о своем земном счастье и больше смотреть на свой внутренний плен.
Вторые оковы — в том, что многие, если освободятся от первых оков, от внешней любви к тварному, впадают в себялюбие и в этой одержимости собой, во всех вещах ищут свое: свою пользу, свое удовольствие, утешение себе, удобство или славу. Они столь поглощены своим Я и столь в него погружены, что во всем, даже в Боге, ищут свое и ничего другого. Что найдешь, если заглянешь к ним в душу? То, что выдается за святость, — пустое сияние.
Как тяжело освободить таких людей из плена Я! Если так предан себе самому — кто поможет? Никто, кроме Бога.
Если же отнимается у таких людей то, что они любят, — удобство их или друг, добро или что-то иное, к чему привязано их Я, то гневаются они или жалуются на Бога, вместо того, чтобы сделать шаг от любви к себе к познанию себя.
Третьи оковы — оковы разума. Это тяжелые оковы, поскольку в них все, что должно рождаться в духе, освещается разумом, будь то истина или знание какого-то рода, чтобы могли они о них говорить и через них прославляться и возвышаться.
Они богаты просвещающими словами, но бедны озарением и живыми делами.