Царство искушения
Шрифт:
— Еще бы! Одна бутылка на всех. То же мне достижение!
— Во-вторых, я правильно использовал столовые приборы.
— Было всего два блюда, — пробормотала она в ответ. — И ничего сложного. Тут и новичок справился бы.
— Все равно засчитывается в мою пользу. В-третьих... — он загнул очередной палец, — я никого не просил выкладывать мне информацию про тебя. Они сами все рассказывали. — Он наклонился и добавил: — Я даже, отдай мне должное, отклонил несколько сочных, пикантных подробностей из истории о твоей юности, чтобы помочь тебе побороть смущение.
При этом он не загнул четвертый палец, заметила Мерроу. Молодец! Если бы ее подруги вздумали выкладывать всю подноготную, ей пришлось бы срочно подумать о переезде в другую страну!
Еще один загнутый палец.
— В-четвертых, я не стал настаивать, чтобы мне рассказали, чем я лучше Дилана, который, как я догадываюсь, и есть тот самый идиот, который тебя обманул и бросил.
Она едва сдержалась, чтобы не простонать после этих слов.
И еще один палец, надо думать — последний!
— А в-пятых, даже тебе придется признать, что я был само очарование. Я даже не пытался заигрывать с тобой под столом.
— Да, однако это не помешало тебе то и дело хватать меня за руку и поигрывать моими пальцами. Теперь, ясное дело, подруги уверены в том, что мы с тобой спим вместе.
— А мы с тобой разве не спим вместе?
Мерроу едва не затопала ногами от злости, как пятилетняя девочка.
— Спим не спим — какая, к черту, разница! Важно, что существуют правила, которые ни в коем случае нельзя нарушать, когда у тебя всего лишь на всего интрижка!
Алекс остановился и упавшим голосом произнес:
— Видишь ли, мне не был дан заранее список этих правил. Раз тебе так все хорошо известно обо всем, что касается «интрижек», то, может быть, ты и меня просветишь, неуча?
Мерроу подыскивала слова, пытаясь понять, что же больше всего ее раздражило. То, что он посмел очаровать всех ее подруг? Причем почти не приложив никаких усилий, будто занимался этим каждый день.
Она молчала, и он с удивлением покосился на нее.
— Ты считаешь меня прожигателем жизни, верно? Бегаю по городу в поисках женщин?
Она закусила губу.
В ответ Алекс насмешливо улыбнулся.
— Я ненавижу, когда ты мне так улыбаешься, — в сердцах воскликнула Мерроу.
— Неправда!
— Сейчас — правда!
Он подошел к ней, наклонился так, что их лбы почти соприкоснулись, и заглянул ей в глаза.
— Знаешь, что я думаю, О'Коннелл?
Она не была уверена, что хочет это знать, но потом все же обреченно спросила:
— Ну и что ты думаешь?
Он склонил голову набок, как будто собирался поцеловать ее здесь, прямо на оживленной улице.
— Я думаю, тебе нужно понять, что не все парни на планете такие негодяи, как твой последний бойфренд...
Последний бойфренд? Он что, считает себя ее нынешним бойфрендом?
Мерроу не успела ничего сказать, как он слегка отклонился назад, сделал глубокий вдох, уставившись в какую-то точку над ее головой, и потом улыбнулся. Широкой улыбкой, привлекательной улыбкой — улыбкой, которая сводила ее с ума и мешала думать рационально.
— Тем не менее, несмотря на нашу первую ссору, я думаю, нам стоит вернуться ко мне и помириться.
Когда она открыла рот, собираясь сказать что-нибудь ехидное, он неожиданно отступил назад, согнулся и... перекинул ее через плечо.
— Алекс! Отпусти меня!.. — взвизгнула Мерроу.
— Нет! Ни за что на свете! — Он поднял ее повыше, так, что ее живот оказался у него на плече. И как ни в чем не бывало зашагал по улице.
Мерроу слышала, как смеются прохожие. И сердито пыталась высвободиться, пинаясь ногами.
— Мужлан, грубиян, хам, наглец... Немедленно отпусти меня!
— Прекрати брыкаться, глупая женщина! Иначе тебя стошнит после такой обильной еды. Ты моя добыча! И я собираюсь вдоволь насладиться твоим телом!
— Алекс…
— Жалуйся, кричи сколько хочешь, О'Коннелл.
— Ты не можешь нести меня всю дорогу до дома, у тебя будет сердечный приступ.
— Должен тебе сообщить, что я нахожусь в отличной физической форме.
— Добрый вечер, приятная погода, не правда ли? — услышала она.
И он еще смеет вести с прохожими беседы о погоде? Ей действительно захотелось его убить. Но вместо этого она почувствовала, как к ее груди подкатывает истерический хохот. Это была самая нелепая ситуация, в которой она когда-либо оказывалась!
Смех вырвался из ее груди, и она, захлебываясь им, проговорила:
— Ты нехороший человек. Неандерталец!
— А мне кажется — обожаемый!
Она снова рассмеялась.
— Опусти меня, ненормальный!
— Я опущу тебя на свою постель.
Она повертела головой, чтобы убедиться, что его никто не слышал. Кровь прилила к ее щекам не только потому, что она висела головой вниз. Но они уже свернули на нужную улицу. У Алекса действительно были недюжинные силы.
Признав поражение, она попыталась удобнее устроиться для путешествия, упершись локтем ему в спину так, чтобы положить подбородок на свою руку. Откинула мешавший ей хвостик и, когда проезжающая мимо машина просигналила ей, помахала в ответ рукой водителю.
— Привет, Гейб, как дела? — Алекс остановился, и Мерроу попыталась посмотреть, с кем он разговаривает. Кто бы то ни был, очевидно, это был его хороший знакомый, судя по дружелюбному тону голоса.
Мужчина ответил ему со смехом:
— Я как раз сунул под твою дверь смету по работе в галерее.
— Понял.
— А кто твоя подруга?
Услышав, что друг Алекса заговорил о ней, Мерроу воскликнула:
— Да, пожалуйста, отпусти меня и представь своему другу. Или притворись, будто меня здесь нет, выбирай, что тебе больше подходит.