Царство количества и знамения времени
Шрифт:
Материалистическая установка, в виду самой своей ограниченности, представляет собою опасность также в равной степени ограниченную; ее «неповоротливость», если так можно сказать, предоставляет ее сторонникам защиту от всех тонких влияний без различия и дает им в этом отношении нечто вроде иммунитета, легко сравнимого с тем, что есть у моллюска, пребывающего в своей строго замкнутой раковине, иммунитета, от которого у материалистов исходит то самое впечатление безопасности, о котором мы говорили; но если в этой раковине, которая в данном случае представляет собою ансамбль конвенционально принятых научных концепций и соответствующих умственных установок с тем «отвердением», которое из этого следует в «психофизиологической» конституции индивида, [113] сделать снизу отверстие, как мы об этом только что сказали, то тотчас же сюда проникнут деструктивные тонкие влияния, и с тем большей легкостью, что вследствие негативной работы, произведенной в предшествующей фазе, ни один элемент высшего порядка не сможет проникнуть сюда, чтобы противостоять их действию. Можно было бы еще сказать, что период материализма составляет лишь нечто вроде приготовления, в особенности теоретического, тогда как период низшего «психизма» включает «псевдореализацию», направленную, собственно говоря, в противоположную духовной истинной реализации сторону; далее мы подробнее будем объяснять это. Смехотворная безопасность "обычной жизни", бывшая нераздельным спутником материализма, теперь, конечно, находится в значительной степени под угрозой, и мы, без сомнения, все яснее и яснее и почти повсеместно видим, что это была лишь иллюзия; но в чем же здесь реальное преимущество, если это означает лишь еще худшую иллюзию, чем первая, и еще более опасную со всех точек зрения, потому что она несет в себе гораздо более глубокие и далекие последствия, иллюзию "духовности наизнанку", по отношению к которой различные "неоспиритуалистические"
113
Любопытно отметить, что обыденный язык охотно использует выражение "твердый материалист", — совершенно не сомневаясь, что это не просто образ, но что оно соответствует чему-то реальному.
Глава 25. ЩЕЛИ ВЕЛИКОЙ СТЕНЫ
Как бы далеко ни зашло «отвердение» чувственного мира, оно никогда не может реально быть "закрытой системой", как это полагают материалисты; сама природа вещей поставила ему границы, и чем больше оно приближается к этим границам, тем нестабильнее состояние, представляемое им; фактически, как мы уже видели, соответствующая этому максимуму точка уже превзойдена, и видимость "закрытой системы" теперь может становиться лишь все более и более иллюзорной и неадекватной реальности. Мы также говорили о «щелях», через которые уже проходят и еще будут проходить деструктивные силы; согласно традиционному символизму, эти «щели» возникли в "Великой Стене", окружающей этот мир и предохраняющей его против пагубных влияний низшей тонкой сферы. [114] Чтобы лучше понять этот символизм во всех его аспектах, важно отметить, что стена одновременно представляет собою защиту и ограничение; в определенном смысле, она, можно сказать, обладает и преимуществами и неудобствами; но поскольку она, по существу, предназначена обеспечивать защиту против нападений, идущих снизу, то ее преимущества значительно преобладают, так что в результате лучше оказывается находиться внутри этого ограждения, ограниченным с этой низшей стороны, чем постоянно подвергаться нашествиям врага, если даже и не полному разрушению. К тому же, на деле стена не закрыта сверху и, следовательно, не мешает общению с высшими сферами, что соответствует нормальному состоянию вещей; в современную эпоху это общение перекрыто «скорлупой» без окон, сконструированной материализмом. Однако, как мы уже сказали, пока «спуск» еще не был закончен, эта «скорлупа» еще могла существовать незатронутой сверху, то есть с той стороны, с которой как раз мир не имеет нужды защищаться и, напротив, может лишь получать «благотворные» влияния; «щели» возникли только внизу, следовательно, в самой защищающей стене, и низшие силы, через них проникающие, встречали там меньше сопротивления при условии, что никакая власть высшего порядка не могла сюда проникнуть, чтобы эффективно им противостоять; следовательно, мир оказался безо всякой защиты, предоставленный атакам своих врагов, и тем в большей степени, что он полностью игнорирует угрожающие ему опасности из-за самой современной ментальности.
114
B символизме индуистской традиции "Великая Стена" — это Локалока (Lokaloka), которая отделяет космос (loka) от "тьмы внешней" (aloka); разумеется, впрочем, что аналогичным образом дело обстоит и в других, более или менее значительных областях всего космического проявления; мы здесь говорили только об одном частном приложении но отношению к телесному миру.
Согласно исламской традиции, через эти «щели» при приближении конца цикла будут проникать все опустошающие орды Гога и Магога, [115] которые, впрочем, делают постоянные усилия, чтобы заполонить наш мир; эти «сущности», представляющие собою низшие влияния, о которых идет речь и которые сегодня считаются ведущими «подземное» существование, описываются одновременно и как гиганты и как карлики, что, согласно тому, что мы видели выше, позволяет отождествить их с "хранителями тайных сокровищ," и с кузнецами "подземного огня", у которых тоже есть, напомним, крайне пагубный аспект; по существу, речь здесь идет всегда о том же самом порядке «инфрателесных» тонких влияний. [116] По правде говоря, попытки этих «сущностей» основаться в этом телесном и человеческом мире не являются новостью, они восходят, по крайней мере, к началу Кали-Юги, то есть гораздо раньше античных «классических» времен, которыми ограничивается горизонт профанных историков. Китайская традиция по этому поводу сообщает, что "Нюйва (сестра и супруга Фуси, которая, как говорят, правила вместе с ним) обрушила камни пяти цветов, [117] чтобы закрыть дыру, которую гигант сделал в небе" (явно на месте земного горизонта, хотя это здесь и не поясняется); [118] это относится к эпохе, отстоящей от начала Кали-Юги всего на несколько веков.
115
В индуистской традиции это демоны Кока и Викока (Koka & Vikoka), имена которых, очевидно, похожи.
116
Символизм "подземного мира" также двойственен, и он также обладает высшим смыслом, как это показывают наблюдения, представленные нами в "Царе Мира"; но здесь, естественно, речь идет лишь о низшем смысле, и даже буквально можно сказать, об «инфернальном» его смысле.
117
Эти пять цветов — белый, черный, синий, красный, желтый, — в дальневосточной традиции соответствуют пяти стихиям, а также четырем сторонам света и центру.
118
Говорили также, что "Нюйва отломила четыре лапы у черепахи, чтобы поставить на них четыре конца света", ради стабильности земли; если учесть то, что мы говорили о взаимных соответствиях по аналогии между Фуси и Нюйвой, то можно понять, на этом основании, что функция обеспечения стабильности и «прочности» мира принадлежит субстанциальной стороне проявления, что в точности соответствует всему тому, что мы по этому поводу здесь изложили.
Однако, если в целом Кали-Юга, собственно, есть период помрачения, что и делает возможными подобные «щели», все же это помрачение еще далеко от того, каким оно будет в его последних фазах, и потому эти «щели» еще могут быть исправлены относительно легко; но из-за этого не следует ослаблять постоянную бдительность, что, естественно, входило в компетенцию духовных центров различных традиций. Затем идет эпоха, в которой этих «щелей», вследствие крайнего «отвердения» мира, опасались гораздо меньше, по крайней мере, временно; эта эпоха была в начале Нового времени, то есть эпоха, которая именно и определяется как механистический и материалистический период, где "закрытая система", о которой мы говорили, была близка к реализации, по крайней мере, насколько это было возможно. Теперь же, то есть в уже начавшийся период, который мы можем обозначить как вторую часть Нового времени, условия по отношению к предшествующим эпохам сильно изменились: не только могут образовываться заново все более и более обширные «щели», гораздо более тяжелого характера, чем когда бы то ни было, из-за того нисходящего пути, который был пройден в интервале, но и возможности восстановления теперь уже не такие, как прежде; действительно, воздействие духовных центров сокращается все больше и больше, потому что высшие влияния, которые они передают нашему миру в нормальном состоянии, не, могут больше проявляться вовне, останавливаемые той непроницаемой «скорлупой», о которой мы только что говорили; где же, таким образом, можно найти сколько-нибудь эффективную защиту против "орд Гога и Магога" при подобном состоянии этого ансамбля, одновременно человеческого и космического?
Это еще не все: только что сказанное нами представляет, в определенном смысле, лишь негативную сторону растущих трудностей, с которыми сталкивается противодействие вторжению этих пагубных влияний; к этому можно еще присоединить ту инерцию, которая следует из общего невежества в этих вопросах и из «пережитков» материалистического умонастроения и соответствующей установки, которая продолжает существовать столь долго, что стала, так сказать, инстинктивной у современных людей и как бы вросшей в саму их природу. Разумеется, большое число «спиритуалистов» и даже «традиционалистов» или тех, кто так себя называет, в этом отношении такие же материалисты, как и другие, и это делает ситуацию еще более непоправимой, так как те, кто самым искренним образом намеревается сражаться против современного духа, сами почти все против их воли им заражены, так что все их усилия обречены оставаться безрезультатными по существу; и это как раз тот случай, когда одной доброй воли далеко не достаточно, а нужно также, и даже прежде всего, действительное знание; но именно влияние современного духа и его ограничений делает это знание совершенно невозможным даже для тех, кто в иных, более нормальных условиях, мог бы иметь в этом отношении определенные интеллектуальные способности.
Но
Глава 26.ШАМАНИЗМ И КОЛДОВСТВО
Современная эпоха тем самым, что она соответствует последним фазам циклического проявления, должна исчерпать самые низшие возможности; вот почему она использует все то, чем пренебрегали предшествующие эпохи: экспериментальные и количественные науки современных людей и, в особенности, их промышленное приложение носят, по своей сути, именно такой характер; отсюда следует, что современные профанные науки, как мы говорили, часто образуют, и это верно как исторически, так и в отношении их содержания, настоящий «осадок» некоторых древних традиционных наук. [119] Другим фактом, согласующимся с этим, какое бы малое значение ему ни придавали, является то неистовство, с которым наши современники начали эксгумировать остатки прошлых эпох и исчезнувших цивилизаций, в которых на самом деле они ничего не способны понять; и это довольно неутешительный симптом по причине природы связанных с этими остатками тонких влияний, которые, без малейшего подозрения на то исследователей, были таким образом ими возвращены к жизни и выпущены, так сказать, на свободу самой этой эксгумацией. Чтобы это можно было лучше понять, мы обязаны прежде всего сказать несколько слов о некоторых вещах, которые как таковые совершенно вне современного мира, но которые от этого не перестали быть пригодными для использования в особым образом «разлагающей» этот мир деятельности; то, что мы, следовательно, будем говорить, будет отклонением от темы лишь по видимости, к тому же это будет повод прояснить некоторые малоизвестные вещи.
119
Мы говорим о «некоторых», так как есть еще и другие традиционные науки, от которых не осталось ни малейшего следа в современном мире, сколь бы ни были искаженными и извращенными эти следы; с другой стороны, само собою разумеется, что всякие философские перечисления и классификации касаются лишь одних профанных наук, и традиционные науки никоим образом не могут быть включены в эти узкие и «систематические» рамки; таким образом, к нашей эпохе, больше чем к любой другой, можно приложить арабскую пословицу, согласно которой "существует много учений, но мало ученых" (el-ulum kathir, walaken el-ulama balil).
Прежде всего, здесь нам надо рассеять еще одно заблуждение и одну ошибку интерпретации, присущую современному образу мысли: идея, что существуют чисто «материальные» вещи, и присущая ей концепция является ничем другим, если ее освободить от всех вторичных усложнений, добавленных специальными теориями физиков, как идеей, что существуют только телесные существа и вещи, конституция и существование которых не предполагает никакого другого элемента иного порядка, чем этот. Эта идея вообще связана непосредственным образом с профанной точкой зрения, как она утверждается в некотором роде в самой полной форме современными науками. Так как для них характерно отсутствие всякой связи с принципами высшего порядка, то вещи, которые они принимают в качестве объекта своего изучения, должны быть поняты как тоже лишенные такой связи (в чем еще раз обнаруживается «остаточный» характер этих наук); таково, можно сказать, условие адекватности науки своему предмету, поскольку если она допустит, что он иной, то тем самым должна будет признать, что природа этого предмета полностью от нее ускользает. Впрочем, возможно, не следует искать причину, по которой «сайентисты» так неистово стремятся дискредитировать всякую иную, чем эта, концепцию, представляя ее как «предрассудок», присущий воображению «примитивных», которые для них не могут быть ничем иным, кроме как дикарями или людьми с детским умом, как того желают «эволюционистские» теории; тому, что было с их стороны обычным непониманием или добровольным предвзятым мнением, им удалось фактически придать достаточно карикатурный облик для того, чтобы такая оценка казалась целиком оправданной в глазах тех, кто им верит на слово, то есть громадного большинства наших современников. В особенности, так дело обстоит с теориями этнологов относительно того, что они условились называть «анимизмом»; впрочем, такой термин, строго говоря, мог иметь приемлемый смысл, но, разумеется, при условии совершенно иного его понимания, чем у них, и принятия в нем именно того, что он значит этимологически.
Действительно, телесный мир, на самом деле не может рассматриваться ни как нечто самодостаточное само по себе, ни как нечто изолированное в ансамбле универсального проявления; напротив, какова бы ни была видимость, присущая в настоящее время «отвердению» мира, он целиком происходит из тонкого порядка, в котором находится, можно сказать, его непосредственный принцип и через, посредство которого он связан все более и более с неоформленным проявлением, а затем и с непроявленным; если бы было иначе, то его существование было бы всего лишь простой иллюзией, чем-то вроде фантасмагории, позади которой ничего нет, это все равно, что сказать, что он никоим образом вообще не существует. При этих условиях в телесном мире не было бы ничего такого, чье существование покоилось бы на элементах тонкого порядка, за которыми стоит принцип, называемый «духовным», без которого невозможно вообще никакое проявление, какой бы степени оно ни было. Если мы попытаемся рассмотреть тонкие элементы, которые должны быть представлены во всех вещах, но которые только более или менее в них скрыты в соответствии с конкретным случаем, то мы можем сказать, что они соответствуют тому, что составляет собственно «психический» порядок человеческого бытия; можно, следовательно, с помощью более широкого, но совершенно естественного, толкования, не предполагающего никакого «антропоморфизма», но только лишь совершенно законную аналогию, называть их также «психическими» в любом случае (почему мы ранее уже и говорили о "космическом психизме") или же «анимистическими», так как оба эти слова, если взять их первоначальный смысл, согласно их соответствующему греческому и римскому происхождению, суть, на самом деле, точные синонимы. Из этого следует, что реально «неодушевленного» объекта существовать не может, и поэтому «жизнь» есть одно из условий, которым подчинено всякое телесное существование без исключения; и именно поэтому также никто и никогда удовлетворительным образом не мог получить различения «живого» и «неживого», это вопрос, как и многие другие в современной философии и науке, неразрешим лишь потому, что он никоим образом не мог быть правильно поставлен, потому что «неживого» вовсе нет в рассматриваемой нами области, и все сводится в этом отношении вообще к простым различиям в степени.
Таким образом, можно, если угодно, назвать «анимизмом» такой способ рассмотрения вещей, понимая под этим не что иное, как присутствие в них «анимистических» элементов; ясно, что «анимизм» прямо противоположен механизму, как сама реальность противостоит простой внешней видимости; таким образом, очевидно, что эта концепция «примитивна» просто потому, что она истинна, что прямо противоположно тому смыслу, который хотят вложить сюда «эволюционисты». В то же время и по той же самой причине эта концепция с необходимостью является общей для всех традиционных учений; мы могли бы сказать, что она «нормальна», тогда как противоположная идея «неодушевленных» вещей (которая нашла свое крайнее выражение в картезианской теории "животных-машин") представляет собою истинную аномалию, как и вообще все специфические современные и профанные идеи. Но следует, разумеется, понимать, что речь не идет никоим образом о «персонификации» сил природы, которые изучаются учеными их методами и еще менее о «поклонении», как это понимают те, для которых «анимизм» образует "примитивную религию" (как, они полагают, ее можно назвать); на самом деле, эти наблюдения открываются только в области космологии и могут находить свое приложение в различных традиционных науках. Само собою разумеется также, что когда речь идет о «психических» элементах, присущих вещам, или о силах этого порядка, выражающихся или проявляющихся через них, то в этом нет абсолютно ничего «духовного»; смешение этих двух областей является чисто современным явлением, и оно, несомненно, не чуждо идее создать «религию» из того, что является наукой в самом точном смысле этого слова; вопреки своим претензиям на "ясные идеи" (прямое наследие механицизма и "универсального материализма" Декарта), наши современники смешивают весьма странным образом, по существу, самые разнородные вещи!