Царство костей
Шрифт:
– То есть сонной болезни, – пробормотала она, обдумывая его предположительный диагноз. Это заболевание вызывается одним простейшим паразитом, передаваемым при укусе мухи цеце. Ранние признаки заболевания – опухшие гланды, сыпи, головные и мышечные боли. Позже, при отсутствии лечения, этот паразит поражает центральную нервную систему, что приводит к неразборчивой речи и нарушению координации движений.
– И как вы поступили с той девочкой? – спросила Шарлотта.
Джеймсон пожал плечами.
– Я влил в нее мешок физраствора внутривенно, поскольку она была обезвожена, а после накачал «докси» и пентамидином. Закрыл все базы, какие только смог, как выражаются у нас в Америке. Пытался уговорить отца оставить ее у нас, но он отказался. Позже я слышал, что этот мужик ищет колдуна
В голосе коллеги она услышала пренебрежение. Потянулась к Джеймсону утешающей рукой.
– Ее отец тоже хочет закрыть все базы.
– Наверное, вы правы.
Шарлотта не могла осуждать представителя местного племени за подобный выбор. Многие деревенские шаманы и вправду знали целебные травы и способы лечения местных недугов, еще не открытые и не обоснованные медицинской наукой. Некоторые она уже успела изучить и сама. Например, местные знахари пользовали уринальные инфекции грейпфрутом еще задолго до того, как целебные свойства цитрусовых были подтверждены западной медициной [17] . Шаманы также использовали Ocimum gratissimum – африканский базилик – для лечения диареи, на что, останься вдруг лагерь без медицинских припасов, вполне можно было бы положиться.
17
Может, грейпфрут и вправду обладает целебными свойствами (хотя врачи не рекомендуют употреблять его одновременно с любыми лекарствами), но вот в Центральной Африке он не растет и никогда не рос.
– Не думаю, что этот мальчик страдает сонной болезнью, – заключила наконец Шарлотта. – Поначалу, основываясь на минимальном зрачковом рефлексе и отсутствии рефлекса угрозы [18] , я подумала, что это может быть онхоцеркоз, он же «речная слепота». Но не сумела обнаружить у него в глазах никаких паразитических червей, которые могли бы это вызвать.
– Тогда что же это, по-вашему? – напористо поинтересовался Джеймсон.
– Его мать говорит, что два дня назад он был совершенно здоров. Если она права, тогда симптомы проявились слишком уж быстро для любого заболевания, вызываемого паразитами. Что простейшими, что червеобразными. Такая быстрота скорее наводит на мысли о вирусной инфекции.
18
Рефлекс угрозы – непроизвольное смыкание век при приближении или поднесении к глазам обследуемого какого-либо предмета.
– Вирусов тут определенно предостаточно. Желтая лихорадка, ВИЧ, чикунгунья, денге, Рифт-Валли, лихорадка Западного Нила… Не говоря уже – исходя из шелушащейся сыпи у этого мальчика и у вчерашней девочки – обо всех видах поксвирусов. Обезьянья оспа, черная оспа…
– Ну не знаю… Симптомы не соответствуют ни одному из перечисленных диагнозов. Мы можем иметь дело с чем-то новым и неизвестным. Большинство новых вирусов возникают при дисбалансе природной среды. Прокладке новых дорог, сведении леса, варварском истреблении экзотических лесных животных браконьерами… – Она обернулась на своего коллегу. – А также при продолжительных ливнях, особенно если переносчиками этих вирусов являются москиты или какие-то другие насекомые.
Словно услышав эти слова, здоровенный странствующий муравей взобрался по плечу мальчишки и впился ему в шею. Закапала кровь, когда его жвала впились в нежную плоть. Шарлотта сразу припомнила, какими болезненными оказались укусы, разбудившие ее, но мальчишка даже не пошевелился. Так и не вытащил большой палец из рта, чтобы вскрикнуть. Даже не вздрогнул от боли. Просто лежал, деревянно зажатый, уставившись в пространство пустыми глазами.
Сочувственно вздрогнув, она протянула руку в резиновой перчатке и сняла муравья. С силой раздавила его и отбросила прочь.
Джеймсон наблюдал за ней, озабоченно сдвинув брови.
– Молитесь, чтобы вы ошибались насчет нового вируса. При такой перенаселенности, миграции животных, перемещениях больших масс населения…
«Это будет натуральная катастрофа».
– Пока мы не выясним больше, пожалуй, нам стоит усилить бдительность, – предложила Шарлотта. – А я тем временем возьму анализы мочи и крови.
Джеймсон прищурился.
– Не знаю, будет ли от этого какой-то толк… Со всем творящимся тут хаосом понадобятся недели, пока мы сможем доставить образцы в приличную лабораторию.
Она поняла, что коллега имеет в виду.
«К тому моменту может быть уже слишком поздно».
– Но у меня есть один хороший знакомый, в Габоне, – продолжал Джеймсон. – Ветеринар, специалист по диким животным, который работает по программе Всемирной охраны здоровья Смитсоновского института [19] – а конкретней, участвует в новом глобальном проекте «Виром» [20] . Собирает образцы, помогает группе создавать наблюдательную сеть для все еще не распознанных вирусов. Что важнее, у него есть своя собственная мобильная лаборатория для тестирования образцов. Если мы сможем связаться с ним по радио и убедим его прилететь сюда…
19
Смитсоновский институт (англ. Smithsonian Institution) – научно-исследовательский и образовательный институт и принадлежащий ему комплекс музеев в Вашингтоне. Основан в 1846 г. актом Конгресса США. Официально считается государственным учреждением, финансируется правительством США, частными инвесторами, а также за счет издательской и коммерческой деятельности.
20
Виром – совокупность всех вирусов (или их геномов) того или иного организма; уникальная вирусная среда организма.
Он вопросительно посмотрел на Шарлотту.
Прежде чем она успела ответить, у входа в госпитальный шатер послышались громкие голоса, пронизанные паникой. Оба вышли из-за импровизированной ширмы. В шатер ворвались двое мужчин с носилками. Еще один из врачей группы, сорокалетний акушер-гинеколог из Мельбурна, рванулся было к ним – но только чтобы потрясенно отшатнуться.
Джеймсон устремился к вошедшим, увлекая за собой Шарлотту.
Людьми с носилками оказались боец ВСДРК – Вооруженных сил Демократической Республики Конго – и санитар из Швейцарии, обычно встречавший беженцев на ближних подступах к лагерю и отбиравший тех, кому необходима экстренная медицинская помощь; высокий блондин с вечно бледным лицом, словно неподвластным загару даже на африканском солнце. Только на сей раз его лицо было еще белее обычного.
Отдуваясь, санитар опустил носилки на пол.
– Я… я нашел его на краю лагеря. Там еще четверо. Все мертвы. Там этой пакостью все буквально кишит… Он единственный до сих пор жив.
Шарлотта выдвинулась из-за спины Джеймсона, заметив жуткое состояние лежащего на носилках. Это был пожилой местный мужчина, слабо пытающийся сесть. Обрывки его одежды пропитывала кровь, сбегая сквозь лоскуты словно ободранной кожи. Половина лица его представляла собой просто красные мышцы, из-под которых выступала белая кость. Выглядел он так, будто на него напал лев, но истинные хищники, ответственные за это, были куда меньше размером.
По нему по-прежнему ползали муравьи, вгрызаясь в обнаженную плоть.
– Мы нашли его только потому, что он еще слабо шевелился под горой муравьев, – объяснил санитар. – Они пожирали его живьем. Понадобилось несколько ведер воды, чтобы смыть бо`льшую их часть.
– Почему этот человек просто не убежал от муравьев? – спросил Джеймсон. – Он потерял сознание? Был пьян, может быть?
Педиатр присел на корточки, чтобы получше рассмотреть окровавленного пациента. Туземец наконец-то ухитрился сесть. Открыл было рот, чтобы объяснить, что с ним случилось, – но из горла у него вырвался кипящий поток муравьев, заструившийся по подбородку и груди. Тело его обмякло, и он безвольно упал обратно на носилки.