Царство льда
Шрифт:
В 1870-х годах Соединенные Штаты нельзя было назвать морской державой мирового уровня, и Делонг это понимал. Хотя американские ВМС постепенно совершенствовались, многие европейские государства считали этот крошечный и устаревший флот не более чем шуткой. Согласно историку флота Питеру Карстену, он представлял собой «третьесортное сборище старых посудин» «разной степени ветхости… над ним смеялся весь мир». Жизнь офицеров американского флота не полнилась приключениями – вместо этого в ней были тесные каюты, низкое жалованье, драконовская дисциплина и конкуренция за повышение ранга, которое происходило крайне медленно
Большинство заданий сводилось к тому, чтобы «показывать флаг» в заграничных портах и выполнять монотонную, отупляющую работу на борту корабля. Это была жизнь «ужасной безнадеги», как сказал в то время один из младших офицеров. «Лучшие годы жизни» поглощались выполнением «самых скучных, неинтересных и бесполезных обязанностей». Как и многие молодые офицеры, Делонг часто чувствовал, что он понапрасну тратит свои лучшие дни. «Застойный флот, – заметил один из историков судоходства, – был не местом для человека действия».
Джордж Делонг как раз был человеком действия, которого будоражили большие идеи. Неудивительно, что Арктика, несмотря на все тяготы и лишения, так сильно его увлекла. Так он мог избежать монотонности флотской службы, добиться если не богатства, то славы, и получить возможность быстрее подняться по службе, одновременно делая кое-что значимое для науки и нации. Полярная экспедиция предлагала путь наверх, который не могла предложить обычная карьера флотского офицера – по крайней мере, в мирное время. Рискованное плавание в Арктику было сравнимо с военным заданием, но при этом воевать было не обязательно. Но главное – это плавание давало возможность гораздо быстрее стать капитаном корабля, а к этому Делонг стремился с юности.
Джордж Фрэнсис Делонг родился в Нью-Йорке 22 августа 1844 года и был единственным ребенком небогатой семейной пары из Бруклина. Отец Джорджа, холодный и безразличный потомок французских гугенотов, почти не занимался сыном. Его воспитывала католичка-мать, которая обожала Джорджа, но чересчур опекала его и едва не душила своим вниманием. Боясь, что сын может пораниться, она не разрешала ему играть на улице и резвиться с соседскими детьми. Требуя от него пунктуальности, она заставляла его пешком ходить в школу, хотя она и находилась далеко. Эмма утверждала, что мать Делонга была «болезненно заботлива по отношению к нему» и строго-настрого запрещала ему кататься на коньках, плавать и ходить под парусом, «ревностно оберегая его от внешнего мира и ограничивая обычные мальчишеские игры».
Однажды соседские ребятишки, принявшие его замкнутость за заносчивость, подстерегли его в засаде и закидали снежками, подступив почти вплотную. В снежной битве барабанную перепонку Джорджа повредили осколки льда, и у него развилась инфекция внутреннего уха. Семейный врач опасался, что Джордж может лишиться слуха, и несколько недель присматривал за ним. Историк Арктики впоследствии иронично заметил, что инцидент со льдом стал своего рода предвестником будущего – «первым знакомством Делонга с недружественным льдом».
Вынужденный сидеть в четырех стенах, раздосадованный таким положением вещей Джордж обратился к книгам. «Он жаждал приключений, внутри него кипела энергия, которая находила выход в интеллектуальном рвении», – замечалось в его краткой биографии, опубликованной в 1880-х годах издательством «Хотон и Миффлин». Джордж
Примерно в то же время Джордж стал знатоком морских сражений войны 1812 года и ценителем приключенческих романов Фредерика Марриета об открытом море. Эти книги возбудили в нем желание поступить в Военно-морскую академию. Он представлял, как бороздит морские просторы, сражается в битвах и заходит в заграничные порты. «Из-за постоянных ограничений детства, – замечалось в биографии «Хотон и Миффлин», – ему не давало покоя желание большей свободы».
Мать Джорджа была категорически против того, чтобы ее единственный сын шел служить на флот, ведь такая карьера таила в себе много опасностей. Она хотела, чтобы Джордж стал адвокатом, дипломатом или врачом. Но он и слышать об этом не желал. Хотя для этого понадобилась немалая настойчивость: Делонгу пришлось поехать на поезде в Вашингтон и просить министра военно-морских сил о приеме в академию. Осенью 1861 года он начал учиться в Военно-морской академии США.
Во время Гражданской войны администрация Линкольна сочла разумным перевод Военно-морской академии из Аннаполиса в несколько разнокалиберных зданий в Ньюпорте, так что курсантские годы Делонга прошли в Род-Айленде. Летом в Ньюпорте также часто гостил молодой Гордон Беннетт, который держал там свои яхты. В академии Делонг зарекомендовал себя вдумчивым студентом и образцовым кадетом. Там он расцвел, впоследствии он написал: «Я наконец-то оказался в своей среде». Весной 1865 года он окончил учебу, став десятым в своем выпуске. Война как раз подошла к концу.
Молодым людям, повзрослевшим сразу после Гражданской войны, был нередко свойственен своеобразный комплекс неполноценности: им казалось, что история прошла мимо них, что их отцы, дяди и братья приняли участие в судьбоносных событиях, а их эти события обошли стороной. Значительность жертвы предыдущего поколения заставляла молодых людей вроде Делонга чувствовать себя несовершенными и безнадежно неопытными. Если Делонгу не суждено было добиться славы на полях сражений, быть может, он сумеет заслужить ее на ледяных полях.
Однако первые флотские поручения Делонга славными было не назвать. Сначала он служил на семипушечном военном шлюпе «Канандаигва», который принимал участие в блокаде Союзом Конфедерации. В день, когда Делонг заступил на службу в Бостонском адмиралтействе, где стояла «Канандаигва», он сделал кое-что забавное. Осматривая свою каюту на судне, Делонг заметил, что там только две койки, хотя мичманов обычно распределяли в каюты по четыре человека. Для двух других мичманов коек не было – или же предполагалось, что они будут болтаться в гамаках. Поэтому Делонг бесстрашно вошел в кабинет коменданта Бостонского адмиралтейства, величественного контр-адмирала Сайласа Стрингема, чтобы подать жалобу.