Царство полуночи
Шрифт:
— Погоди… полиция обнаружила труп раньше, чем Слуги. Уничтожить улики мы не успели. Боюсь, дело получит широкую огласку.
— Скверно.
— Но ситуация в наших руках, и впредь мы сможем держать ее под контролем.
Сорин засыпал создателя вопросами.
— Кто? Зачем? Когда?
— Подробностей не знаю. Шпионы держат убийцу под контролем. А у меня есть идея…
— Какая?
— Я придумал, как нанести Лимпету удар! Он никогда не узнает, кто это сделал. Мы и пальцем не пошевелим, однако враг будет повержен! Мы ослабим
Сорин как вкопанный стоял перед последней каменной дверью, ведущей непосредственно в Подземелье. Все плыло перед глазами, он не мог пошевелиться.
— В чем заключается план, Мастер?
Повелитель улыбнулся.
— Я сделаю преступнику предложение, от которого не откажется ни один истинный вампир.
— Предложите ему остаться в Подземелье?
— Да, но проживет он здесь недолго. Мелким преступникам в Подземелье не место!
Начало плана Сорину понравилось. Интересно, что последует за этим?
— По словам шпиона, — продолжил Мастер, — Ли Томлинсон был кумиром убийцы. Оказывается, наш приятель хочет походить на Ли, а Ли, разумеется, хотел стать одним из нас. Если воплотить мой план в жизнь, то преступления больше не будут привлекать внимание общественности к жизни вампиров, и таким образом Лимпет самоустранится. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Вдобавок, нанесем упреждающий удар, который он не сможет отследить. Если Лимпет и в самом деле наш враг, он обязательно обнаружит себя и…
— Тут-то мы его и обезвредим.
Сорин легким касанием открыл дверь в гранитной стене и вошел в Эмпорий. Вместо обычной праздности и неги там царила атмосфера агрессии и враждебности. Обожатели собрались у водопада и практиковали превращения: принимали различные вампирские облики и сражались друг с другом на ножах. Двигались они столь быстро, что человеческий глаз не уследил бы за их перемещениями, но для Сорина выпады противников выглядели отточено и грациозно.
Компания Избранных пересматривала фильм «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Они копировали воздушные бои, научились взлетать по стенам, и на любой площадке затевали сражения. Ни один пока не достиг пика вампирской формы, но этот день был не за горами.
«Мастер, — позвал Сорин и увидел создателя в серой комнате. — Ты где? Можно, я приду…»
«Я сам этим займусь».
Внутри шевельнулась тревога за создателя. В последнее время, с тех пор как над Подземельем нависла угроза, Мастер все чаще воплощался в плотскую оболочку.
Наитием Сорин уловил звук открываемой двери. Мастер не отводил взгляда от серой стены, не обращая внимания на вошедшего. Сорин легко догадался о состоянии создателя: присутствие убийцы подогревало бешенство повелителя.
«Он искал легких путей, — передал мысль Мастер. — Жаждал прославиться в одночасье, как Ли Томлинсон».
Сорин сказал то, что, наверное, хотел услышать создатель: «Звездный
«Звездой надо родиться», — поправил Мастер, думая о своих любимцах Избранных.
Послышался голос Слуги — частный детектив почтительно приветствовал Мастера.
— Взгляните-ка, кого мы привели!
Повелитель улыбнулся. Сейчас колесо фортуны придет в движение и решит их судьбу. Да будет сей день им в помощь! Наступает начало конца. Или Лимпет, или Подземелье.
«Никто не отнимет у нас нашу обитель», — уверил Мастер Сорина и обернулся к убийце.
Наитие дрогнуло, смешивая цвета и контуры, и Сорин ничего не смог рассмотреть.
— Ты кто?… — прозвучал издалека искаженный голос преступника.
Связь внезапно оборвалась. Сорин посмотрел на экран, перед которым собрались Избранные: в кадре два воина взмыли ввысь и свирепо кинулись друг на друга, паря над крышами зданий.
Мастер окончательно пробудился. Именно на это и надеялся Сорин полвека лет назад. Еще тогда он предполагал, что лишь второе Подземелье избавит Бенедикта от гнетущей тоски и вернет к жизни.
Глава 17
Лос-Анджелес, Калифорния. 1954 год
— Есть тут один тип, — сказал Сорин, когда они с Бенедиктом вышли из отеля «Чэдуик Армс» на бульваре Уилшир. — Никто не заметит его исчезновения.
Бенедикт взглянул на человека, о котором говорил молодой вампир. В своих потрепанных лохмотьях он являл разительный контраст с отцом и сыном, одетыми в белые смокинги и галстуки-бабочки. Одним словом, бродяга. Внешний вид бедолаги отражал внутреннее состояние Бенедикта — отчаяние и апатию.
Услышав разговор, попрошайка оживился и протянул проходящим вампирам потрепанную федору.
— Подайте на пропитание!
Из отеля выскочил швейцар:
— Эй, ты, не приставай к честной публике! Вон отсюда! — Он отогнал бродягу. — Проходите, господа.
Сорин благодарно махнул рукой, и проследовал за Бенедиктом. Они собирались прогуляться.
— Ты точно не хочешь на такси?
Бенедикт беспечно воспользовался Наитием, прекрасно осознавая, что их может обнаружить другой брат по крови. Ему было все равно. Обычно в Верхнем мире они отваживались использовать только простой маскировочный щит, который нелегко распознать. Однако что ему теперь терять?
«Я предпочитаю пройтись пешком. Мы же изображаем туристов».
День клонился к закату, ночь вступала в свои права. Во время прогулки Бенедикт заметил, что вокруг сплошные чудеса: волшебный город, где жили все кинозвезды, которыми он восхищался, изумительный пейзаж, великолепный вид заходящего солнца… Да и сами они с Сорином разве не чудо из чудес? Вампира захлестнула радость превосходства над смертными.
Кровь бурлила и играла от запахов земной жизни, однако старый вампир не получал особенного удовольствия. С тех пор как они покинули Лондон, все потеряло смысл.