Царство Тени

Кемп Пол

Разрушение Ордулина беспокоило Тамлина, но он нашёл успокоение в холодном, твёрдом прикосновении своей новой богини.

– Кроме того, на их пути находятся саэрбские войска.

Ривален кивнул.

– Действительно. Но где был Саэрб, пока сэрлунские элементали крошили стены Селгонта?

– Защищал собственные земли, я полагаю. Или вы подразумеваете что-то другое?

– Хулорн, хотите ли вы править всей Сембией?

Тамлин потрясённо замолчал.

– Хотите?

Тамлин собрался с духом.

– Вы же знаете,

что хочу, принц Ривален.

Ривален кивнул.

– Эндрен Корринталь — уважаемый лидер. Ему принадлежала верность многих членов высшего совета, пока главная правительница не распустила его. Возможно, он не слишком благосклонно отнесётся к вашему возвышению. Возможно, на какое-то время, по крайней мере, саэрбцев следует предоставить самим себе. Во всяком случае, в военном плане помощи от них никакой. Бурю Теней усмирит не армия.

Рука Тамлина потянулась к священному символу, и амбиции заглушили голос совести.

– Я понимаю вашу точку зрения и согласен с вашей рекомендацией.

– Превосходно, - сказал Ривален.
– И это возвращает нас к Сэрлуну. Леди Мерилит правит городом без армии. Её армия разбилась об эти стены. Она знает, что необходимо выторговать мир. Она может подозревать, что Буря Теней — наше оружие, которые мы обрушили на Ордулин. И прежде чем она поймёт, что это не так, мы должны заставить Сэрлун преклонить колено. И после того, как Сэрлун сдастся, после того, как будет решён вопрос с силами Саэрба, кто встанет против объединения Сембии под знаменем Селгонта?

– Дэрлун, может быть, - ответил Тамлин, пригубив вино.
– Но больше никого.

– Даже Дэрлун не осмелится, - сказал Ривален.
– Старшего бергуна поддерживает стена дружественного Кормира за его спиной, но скоро эта стена даст трещину.

– Принц?

– Многое происходит, Тамлин. Я прошу вас довериться мне. Вы согласны?

Тамлин зашёл слишком далеко, чтобы сомневаться.

– Согласен.

– Тогда скоро Сембия выберет Селгонт своей столицей, а вас — своим правителем.

– Но что с Бурей Теней?

– Мы остановим её прежде, чем она достигнет Селгонта.

– Как?

Ривален посмотрел через стол на Тамлина, в его глазах светилось раздражение.

– Оставьте это мне, хулорн.

Тамлин не смог выдержать тяжёлого взгляда принца. Неожиданно он почувствовал себя в точности как тогда, когда сидел за этим столом с отцом. Он посмотрел в свой бокал. Темнота сделала красное вино чёрным, а его глубины — безмерными.

– Я достану вам селгонтский пятизвёздник, принц, - сказал Тамлин, и мальчишество в своём голосе ему не понравилось.
– С монетного двора, сегодняшней чеканки.

– Вы очень любезны, хулорн, - ответил Ривален, и Тамлин проигнорировал снисходительные нотки, которые услышал в его ответе.

Ривален скоро вернулся к себе, а Тамлин так и не лёг спать — он не мог спать. Он постоянно замечал, что вытирает правую ладонь о штаны, как будто пытаясь стереть что-то неприятное.

Утром из Сэрлуна прибыл гонец на грифоне. Слова Ривалена оказались пророческими. Гонец доставил послание от леди Мерилит, в котором она спрашивала об условиях мирной сдачи города. Руки Тамлина тряслись, когда он читал послание.

Пускай закончатся тяготы сембийского народа, писала она. Пускай Сэрлун и Селгонт шагают в будущее, как братья.

Тамлин приказал глашатаям зачитывать послание на улицах и объявил выходной. Колокола и гонги нового храма Шар звонили весь день.

С помощью советов принца Ривалена Тамлин написал ответ. Он согласился прекратить вражду, потребовал, чтобы леди Мерилит и её двор публично сложили с себя полномочия, чтобы Сэрлуном правил назначенный из Селгонта регент, и чтобы в городе разместили гарнизон из трёх сотен селгонтских и шадоварских солдат для поддержания мира.

– Она не согласится на такие условия, - сказал Тамлин Ривалену.

– Согласится, - ответил Ривален.
– У неё нет выбора. Подбери регента из доверенных членов старого чонселя, возможно, того, кто обладает деловыми связями с Сэрлуном. Я отберу шадовар для гарнизона.

Кейл прогуливался по острову, когда заходящее солнце нырнуло за горизонт и окрасило мерцающую поверхность Внутреннего моря красным и золотым. Крики чаек сменились спокойным сердцебиением прибоя. Ночь вылезла из своих нор и медленно протянула свою тёмную руку над островом, осаждённым со всех сторон морем твёрдым куском камня.

В конце концов он обнаружил себя на вершине невысокого холма, где они похоронили Джака. Несколько камней, отмечавших захоронение, выпали из насыпи. Он вернул их на место, скучая по другу, скучая... по многим вещам. С одной стороны от него, сколько хватало глаз, тянулось укрытое ночью море, чёрное и непроницаемое; с другой — возвышался окутанный тенью шпиль Маска.

Он присел, положив запястья на колени, и стал смотреть на могилу Джака. Почву укрывали пучки травы, тянулись из-под камней. Вокруг Кейла клубились тени, медленные и тёмные.

Подул ветер, и Кейл обманул себя, решив, что чувствует не морскую соль, а запах табака из трубки Джака. Он почувствовал чей-то взгляд и оглянулся на храм. На мосту у входа собрались теневые ходоки, в тени шпиля, и следили за ним. Ему не нравилось их внимание.

Они думали, что он является кем-то определённым; он пытался быть другим. Он боялся, что их почитание прикует его, сделает из него то, что они хотят.

Желая остаться в одиночестве, он окутал себя тенью и погрузился в её тёмные изгибы. Он подумал о друге, подобрал слова, нашёл их и признался.