Цель оправдывает средства. Том третий
Шрифт:
— Да, эта боевая станция могла бы нам помочь в уничтожении миров мятежников, — согласился Вейдер. — Но от нее мало проку в противодействии флотам. При всем уважении — это напрасная трата ресурсов. Их следует пустить на расширение флота и…
— Заткнись, Вейдер, — оскалился Палпатин. — И слушай, что я тебе скажу. Внимай моей мудрости — пока не обретешь собственную.
— Да, Владыка, — сглотнул подступивший к горлу комок бывший Избранный.
— Таркин назначен мной на должность гранд-моффа Центральных миров — это позволит ему и курировать свой проект на Биссе, и рьяно заботиться о безопасности Корусанта, пока ты расширяешь наши владения. Нам нужна каждая верфь, чтобы как можно быстрее нарастить флот, превосходящий
— Но, это же сепаратистский мир, — нахмурился Вейдер.
— Ты забыл, что граф Дуку до сих пор еще не приполз ко мне на коленях? — с угрозой спросил Палпатин.
— Нет, повелитель. Но, он достаточно укреплен… Не лучше было бы начать с предателей-джедаев?
— Не терпится сквитаться с недавними собратьями? — ухмыльнулся Палпатин.
— Я готов уничтожать предателей везде, где бы они не находились, — с готовностью произнес Вейдер.
— Похвально, — оценил Император. — Учитывая, что сражения против Вечной Империи привели лишь к потерям — да, так называемая Новая Республика — куда как более лакомый кусок. Учитывая, как много сепаратистских верфей, и богатых сырьем планет они умудрились захватить. Не без помощи Раша Кловиса, между прочим.
При упоминании своего соперника за сердце Падме Амидалы, Вейдер почувствовал расползающийся по телу бушующий гнев. Еще один предатель. Еще одна цель.
— Учитель, — Вейдер осмелился посмотреть Палпатину прямо в глаза. — Но, каковы будут наши действия, если Доуган не прельстится нашей подачкой — прекратить атаки на «его территории»? Что если он двинет силы против нас?
— Тогда мы с печалью и грустью будем констатировать агрессию против наших миров, — улыбнулся Палпатин. — Все средства массовой информации в моей власти. Я направлю ему письмо — соглашусь на его видение раздела галактики. Даже извинюсь за досадные инциденты с атакой его миров — всегда можно придумать причину подобного и назначить виноватого. Поверит в это — значит он еще глупее, чем я думаю. Не поверит и оскорбится — тем лучше для нас в дальней перспективе. Его возможные агрессивные ответные действия лишь подогреют народ. Сыграем в случае чего еще раз на той же ноте — коварные джедаи планируют захватить галактику. От новобранцев отбоя не будет. Мы привлечем все доступные нам средства, чтобы отразить эту подлую угрозу. И это позволит нам нагнать страху на промышленников, чтобы они ускорили свои производства — если не желают, чтобы мстительные джедаи Доугана добрались до их предприятий и забрали их все себе. Я, как никто другой, понимаю настроения и заботы жителей Центральных миров. Они заложат последнее, только бы у них остался шанс сохранить прежний уклад жизни.
— Вы проницательны, мой лорд, — Вейдер опустил голову в пол.
— Для тебя наступил судьбоносный момент, повелитель Вейдер, — промолвил Палпатин. — Наконец-то ты сможешь показать галактике свое истинное могущество. Если бы не мы, порядок в галактике так и не был бы восстановлен. Пришла пора смириться со всем, чем ты пожертвовал ради достижения цели, и наслаждаться тем фактом, что ты наконец исполнил свое предназначение. Теперь все это твое, мой юный ученик, — все, что ни пожелаешь. Тебе должно лишь хватить решимости взять это, любой ценой, не размениваясь на средства.
Внешняя уродливость Палпатина не считалась какой-то новизной; как и его размеренный, слегка высокомерный голос. Абсолютно таким же голосом Император давал наставления своему первому ученику Дарту Молу; строил капканы для наместника Торговой Федерации Нута Ганрея; убеждал графа Дуку развязать войну; наконец, сулил Вейдеру — бывшему рыцарю-джедаю Энакину Скайуокеру — все блага темной стороны, обещая небывалую власть и могущество.
И тот факт, что Палпатин переключился с язвительно-уничижительного тона на
Мало кому в галактике был достоверно известен тот факт, что Палпатин так же являлся владыкой ситов, носившим имя Дарт Сидиус, и именно он манипулировал армиями в войне между Республикой и сепаратистами, имея конечной целью свергнуть республиканский строй, сокрушить Орден джедаев и взять галактику под свой безраздельный контроль. Мятежник Доуган пытался очернить Императора, выволакивая наружу его грязное белье, и не сказать, что не добился в этом определенных успехов. Альдераан, Хамбарин, Манаан, Ондерон — можно перечислять сутками системы и сектора в сердце Республики, которые перешли после демарша Доугана под его контроль именно благодаря этим публичным выступлениям. Что же, с этими предателями разговор будет отдельный.
И лишь совсем немногие — Вейдер думал, что ближайшие помощники Палпатина: Слай Мур, Мас Амедда, Сейт Пестаж уж точно в курсе его истинной личности — знали о роли, которую сыграл в тех событиях нынешний ученик Сидиуса: о том, как он помог будущему Императору защититься от джедаев, пришедших его арестовать; о том, как возглавил штурм Храма джедаев на Корусканте (о том что этот «штурм» являлся в первую очередь проверкой для самого Вейдера и скорее всего привел бы к его смерти сам ученик Сидиуса предпочитал не думать).
Припав на одно колено, Вейдер молча смотрел на голограмму своего хозяина. Черные доспехи, шлем, высокие ботинки и плащ не только скрывали от посторонних глаз произошедшие с ним зловещие метаморфозы, но и поддерживали в нем жизнь.
Он ничем не выдавал боли, которую испытывал, находясь в этой позе. Напоминание о последствиях его необдуманных, скоропалительных решений.
— Каковы ваши приказания, учитель? — произнес Вейдер.
И тут же задался вопросом: Неужели такую боль приносит мне этот дефектный костюм? Или тут дело в чем-то ином?
— Повелитель Вейдер, ты помнишь мои слова о взаимосвязи между могуществом и познанием?
— Помню, учитель. Там где джедаи черпают могущество из познания, ситы обретают познание посредством могущества.
Палпатин едва заметно улыбнулся. Да, он снова провел Вейдера, притворяясь любящим и заботливым. В своих доспехах, ставших ему тюрьмой, бывший джедай отчаянно нуждался в чьем-либо одобрении. Похвале, наставлении. Чтобы знать, что он кому-то все еще нужен.
— Ты поймешь это куда лучше, когда продолжишь свое обучение, мой ученик. И я обеспечу тебя любыми средствами, чтобы твое могущество все возрастало, а познание все ширилось. В должное время твое могущество заполнит вакуум, возникший на месте принятых тобой решений, свершенных тобой поступков. Став одним из ситов — настоящим, а не той карикатурой, в которую ты превратился — ты больше не испытаешь нужды в ином спутнике, кроме темной стороны Силы…
Последняя ремарка пробудила в Вейдере чувства, в которых он так и не смог до конца разобраться: переплетение злости и разочарования, печали и горечи…
События из жизни Энакина Скайуокера могли случиться целую вечность назад, и даже не с ним, а с кем-то еще, но их осадок продолжал терзать Вейдера, словно боль в отсеченной конечности.
В своем тайном убежище, за многие световые годы от собеседника, Палпатин наклонился ближе к камере голопередатчика:
— Ты, мой ученик, покажешь мятежникам из Конфедерации и Новой Республики, — Император произносил названия мятежных государств так, словно выплевывал их, — всю рискованность независимого мышления? Опасность, которой они подвергают себя, отказываясь повиноваться приказам.