Цель оправдывает средства. Том третий
Шрифт:
А потому, зная со слов Сидиуса, что его восстановлением занимались лучшие дроиды из тех, кого можно купить за деньги, он откровенно недоумевал — во имя чего они сделали этот костюм таким неудобным?
Его ноги были тяжелы настолько, что он был вынужден шагать медленно, словно на планете с высокой гравитацией. В противном случае, он выглядел бы как посмешище, более похожий на стремительного дроида, чем на темного одаренного.
Теперь, как прежде, он уже не мог выполнять многочисленные акробатические трюки. Вместо этого он мог лишь давить противника своей дюжей силой. Буквально проламывать его оборону своим весом и преимуществом нечеловеческой силы своей правой, искусственной руки.
Обрубки
Искусственные ноги, обе руки, как и все тело, помещены в специальный непроницаемый костюм, надежно защищающий остатки плоти от воздействия окружающей среды. Дроиды снабдили его костюм металлом — низкосортной броней, достаточно легкой, чтобы он не сгибался под тяжестью собственного веса, но и защита от них была так себе. Кроме того, неаккуратные швы в местах сочленения брони не позволял ему двигаться плавно — зазубрины то и дело цеплялись за полы плаща или накидки под ним, оставляя на предметах одежды отвратительные затяжки, разрушающие имидж всесильного Повелителя ситов. Подобная некомпетентность раздражала. Вейдер не мог допросить этих дроидов. Не мог выведать истину. Но догадывался, что причина его неудобств — решение самого Палпатина. Он хотел, чтобы Вейдер потерял уверенность в себе даже в таком состоянии.
Да, он вроде бы получил защиту, недоступную джедаям, которые воевали в своих тряпках. Но, что хорошего в этом всем, если ему приходилось прибегать к Силе просто чтобы перемещаться с места на место! С тем же успехом он мог бы заказать себе репульсорное кресло и вообще забыть о ходьбе.
И все же, Сидиус хотел видеть его именно таким — сломленным и уязвимым. Для чего? Да чтобы возвыситься над ним! Если он сам так пострадал после встречи с Винду, то чего уж говорить о Палпатине? Его тело наверняка распадалось от полученных повреждений. Неспроста Палпатин заикнулся о переносе сознания в новое тело — он не сделал бы оговорки, если б не рассчитывал воспользоваться этой же уловкой сам.
Его зрение — это лишь насмешка. Герметичный шлем, который он был вынужден носить, обладал всеми необходимыми атрибутами устрашения: выпученными «глазами», треугольной решеткой рта, коротким, похожим на рыло, носом и бесцельно скошенными скулами. Вкупе с безвкусно выполненным куполообразным шлемом, маска придавала ему неприглядный облик древнего ситского военного дроида. Палпатин обвинял Доугана в своем стремлении черпать вдохновение из прошлого. Но с Вейдером поступил точно также — обезличил его. Превратил в боевую машину. И теперь Избранный — больше машина, чем человек. Как это унизительно!
Темные полусферы, скрывавшие глаза, отфильтровывали свет, который мог нанести еще больший ущерб и без того поврежденным роговицам и сетчаткам, но в режиме увеличения они пропускали только красный цвет; кроме того, Вейдер не мог разглядеть носков своих сапог, не склонив голову почти на девяносто градусов.
Еще одна насмешка над ним со стороны учителя.
Вейдер хорошо помнил первое свое поражение — от рук какого-то странного дроида с визгливым вокодером и огромной плазменной пушкой. Картина, когда боевая машина стояла рядом с двумя твилечками и орала «ГЛАЗА!!!» стала кошмаром для бывшего Избранного. Не раз и не два Вейдер просыпался в холодном поту, вспоминая кадр за кадром хронику своего унижения. Он поклялся сам себе — найти и уничтожить этого дроида. Отомстить тупой машине за свою инвалидность.
Его шаги гулко разносились по коридорам разрушителя. Впрочем, звук мог быть совершенно другим — вместо Избранного информация об окружающей действительности воспринималась массивом специальных сенсоров. Барабанные перепонки, расплавленные в жаре плазменных взрывов в кабинете канцлера, восстановлению не подлежали. Их заменили специальные датчики, что воспринимали звуки окружающего мира и через импланты транслировали напрямую на внутреннее ухо Вейдера. Между восприятием и трансформацией сигналов в понятные мозгу волны, проходила значительная задержка. Да еще и искажалось все так, словно он слушал происходящее вокруг него, плавая в чане с водой.
Его дыхание отныне — лишь характерный свист и клекот, от которого бледнели даже видавшие виды ветераны войны с сепаратистами. Его легкие оказались обожжены плазмой. Правое не работало вовсе, и дроиды не стали тратить время на его восстановление. Вместо этого они подлатали левое, относительно целое, подключили к нему аппаратуру искусственной вентиляции легких, приборную панель управления которой вывели прямиком на его бронированную грудь. Быстро разобравшись в предназначении этого многообразия кнопок, индикаторов и переключателей, он понял, что таскает на нагрудной пластине простой и эффективный способ своего же убийства. Достаточно кому-нибудь весьма проворному и меткому подстрелить этот блок — и Вейдер отдаст концы за пару минут — просто потому, что вся эта система перестанет работать.
Непрекращающееся дыхание в голос изводило его во время отдыха и сна. А сам сон, в те редкие моменты, когда он приходил, превращался в жуткую чехарду искаженных образов и воспоминаний.
Что это как не напоминание Сидиуса о его уязвимости? Ведь не только бластер может его убить — но и Молнии Силы, использовать которые Палпатин большой любитель. И профессионал.
По крайней мере, меддроиды вживили эти резервные дыхательные трубки достаточно низко, чтобы обожженные голосовые связки при поддержке усилителя по-прежнему могли формировать звуки и слова. Но без усилителя, наделявшего голос синтетическими басовыми тонами, все, на что он был способен — это слабый шепот.
Теоретически, он мог принимать пищу как и все разумные — через рот. Но для этого приходилось снимать шлем, обнажая обезображенные губы и челюсти. Да и сделать это он мог лишь в специальной сферической камере, где поддерживалось специальное давление, а воздух насыщен медицинскими препаратами. Которые превращали пищу в совсем уж отвратные помои. Так что, он предпочитал питаться внутривенно — полезные вещества поступали напрямую в кровь, минуя стадии пережевывания и пищеварения.
Но из-за всех этих устройств ему было еще сложнее двигаться, не говоря уже о том, чтобы двигаться с легкостью и грацией, доступными ранее. Броня давила его вниз, из-за чего первое время его искусственные колени пригибались, создавая впечатление, что он нестерпимо хочет в туалет.
Он не мог самостоятельно помыться — приходилось периодически промывать все тело специальными аппаратами, дабы убрать пот и частички отшелушенной кожи.
Шлем давил, скрадывал ощущение реальности, что порой доводило Вейдара до приступов клаустрофобии: в эти секунды ему отчаянно хотелось избавиться от костюма, вырваться из заточения. Один раз он это практически смог сделать — избавился от плаща и подкладки. Сам, без посторонней помощи.
И затем часами выл от осознания того факта, что не может стащить с себя костюм жизнеобеспечения, поскольку тот застегивался на спине, а покалеченные руки не могли туда дотянуться. Да чего уж там — он даже не мог поднять их над головой без опаски, что сменившийся центр тяжести не опрокинет его навзничь.