Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Алдонина молча вопросительно посмотрела на Сиротина, и тот поспешил ответить на не заданный вопрос:
– Это личные дела офицеров школы, как вы и просили, товарищ полковник…
– Я не просила, капитан!
– Проговорила Алдонина достаточно жестко.
– Вы кадровый офицер, как я понимаю, и потому давно должны знать, что командир никогда и ни о чем не просит подчиненного! Я приказала их принести!..
– Виноват! Как вы приказали…
– На виноватых воду возят, майор!.. Положи на стол!.. А ночью я с ними ознакомлюсь…
Сиротин, опираясь на трость, подошел к столу и аккуратно положил стопку личных дел на край…
Затем выпрямился, принял строевую стойку, и проговорил уставным, без эмоций, «деревянным» языком:
– Разрешите идти, товарищ полковник?
Алдонина задумчиво подняла взгляд на Сиротина, оторвавшись, наконец-то, от бумаг:
– Скажи-ка мне, Сиротин… Только начистоту, как офицер офицеру… Ты чем недоволен? За те дни, что я принимаю дела, у тебя выражение лица, словно два кило лимонов съел… Тебя, капитан, что-то не устраивает в нашей «Школе»?
Сиротин молчал и смотрит прямо перед собой, но его нервное состояние выдавали бегающие на скулах огромные желваки.
– Я жду, капитан!
– Проговорила Алдонина.
И Сиротин заговорил с раздражением в голосе:
– Да, не устраивает, товарищ полковник!
– Проговорил он без малейшего страха и даже с вызовом.
– Первое - это то, что вы обращаетесь ко мне на «Ты»!.. Мы с вами не родственники и не подружки - мы в армии!.. И не только ко мне - ко всем! Но это не главное…
Алдонина спокойно и заинтересованно посмотрела в глаза Сиротина, и стала слушать не перебивая.
А капитан говорил дальше:
– Второе - и вот это главное!.. Я категорически не согласен с тем, что нам придется из вчерашних школьниц делать снайперов! Это тяжелая и сложная профессия, товарищ полковник! Это даже не воинская специальность - это искусство, и постичь его, дано не всем и далеко не каждому!.. Эти девочки просто не способны стать профессионалами в такие сроки, товарищ полковник! Пять месяцев!..
– Он как-то даже горько усмехнулся.
– Мы просто создадим им иллюзию их мастерства, но самого мастерства-то не будет… Мы же обрекаем их на верную гибель, товарищ полковник!..
– Все?
– Спросила Алдонина спокойно.
Капитан только мотнул головой, давая понять, что еще не закончил:
– Я знаю, что наши медсестры, попав в окружение, отстреливались, спасая беспомощных раненных… И погибали при этом… Я могу это понять - так уж сложилась обстановка… Но когда две молодые женщины, почти девочки, ползут ночью со «снайперкой» по нейтральной полосе, чтобы кого-то убивать - это уже «охота»… На людей охота! И страшно подумать, что происходит с их молодой психикой, когда они впервые нажимают на спусковой крючок, держа при этом на прицеле живого человека, пусть даже и врага!.. В разведку я, может быть, с такой и пошел бы, а вот в жены бы не взял…
Алдонина решительно встала из-за стола, едва не опрокинув стул:
– А вам никто и не предлагает, капитан!
– Полковник вышла на середину кабинета и подошла к Сиротину.
– Теперь я скажу… С первым пунктом ваших претензий я соглашусь… Прошу прощения, если вас, капитан, это так сильно задело… А вот со вторым - категорически нет!!!
Алдонина нервно заходила по кабинету из угла в угол:
– Для мужчин на войне и так хватает различных военных профессий, где необходимы физические нагрузки… Снайперское же дело требует, всего лишь, наметанного глаза!.. И потом!.. Женщины менее подвержены стрессам, а значит, умеют концентрироваться в критической ситуации!.. Психофизически женщины намного более приспособлены к работе в экстремальных условиях, чем мужчины!.. Женский порог терпения выше мужского!.. Женщины обладают более обостренными системами восприятия, невероятной наблюдательностью, повышенным ночным зрением, слухом и обонянием!.. У женщин мгновенно срабатывает боевая интуиция, заложенная природой!.. Подготовленная к ведению боевых действий женщина не испытывает в бою чувства растерянности, а ее боевая работа производится четко, собранно, целенаправленно и безжалостно!.. Женщины более добросовестно относятся к выполнению служебных инструкций и не отступают от них ни на шаг!.. В бою женщины более осторожны и при ранении - более живучи!..
Алдонина подошла к Сиротину, и посмотрела на него в упор:
– Это не мои слова, капитан - это заключение целой группы ученых-психологов!.. И я его выучила почти наизусть, для именно таких вот случаев и высказываний, похожих на ваши!.. Вы имеете что-то против этого заключения ученых?
– Ученые… - Хмыкнул с горечью капитан Сиротин.
– Эти ученые сами-то в бою бывали? Они видели в прицел лицо убитого ими человека? Они знают, насколько изменяется психика снайпера, который стреляет в человека, как в бумажную мишень? Без всяких эмоций… На грани равнодушия… И как это они проверяли живучесть женщин? Стреляли в них и ждали, выживет или не выживет? Уч-ченые они!..
И тут Алдонина посмотрела на капитана с едва скрываемым презрением:
– Вы-то откуда все это знаете, капитан? Тоже мне еще, штабной специалист снайперского дела выискался! Сидите тут, в своей строевой части, бумажки по столу из угла в угол перекладываете! А страну защищать надо!
– Рявкнула полковник и в сердцах грохнула кулаком по столу.
– И мы будем ее защищать! Даже если придется погибнуть в бою, всем до одного! И без вот таких советчиков-всезнаек, как вы обойдемся!!!
Сиротин, сжал челюсти, спокойно смотрел в глаза распалившейся Алдониной, а та продолжала «метать гром и молнии»:
– Что же касается «иллюзии мастерства», как вы изволили выразиться, товарищ капитан!.. То Партия и Нарком Обороны назначили нас сюда именно для того, чтобы мы не создавали никаких иллюзий, а добросовестно обучали и готовили для фронта классных специалистов! И я все сделаю, чтобы эти решения выполнялись! Все!!! Свободны, капитан! Можете возвращаться к своим бумажкам!..
– Алдонина наконец-то уселась за стол и раздраженно бросила перед собой папку с личным делом, которую все это время держала в руках.
– Есть!
– Четко ответил Сиротин, и, подволакивая негнущийся протез, направился к двери кабинета.
Возле которой его нагнали слова уже успокоившейся Алдониной:
– Товарищ капитан…
Сиротин остановился, удивленно обернулся, уже взявшись за дверную ручку, и вопросительно посмотрел на полковника.
– Ногу-то где потерял?
– Спросила Алдонина миролюбиво.
Сиротин неопределенно пожал плечами:
– На Финской…
– Как? Расскажете…
Но, видимо, капитан не был склонен сегодня пускаться в воспоминания. Он так же неопределенно ответил: