Целебный яд
Шрифт:
— В молодости я довольно много им занимался, — ответил Мюллер. — А чем я могу быть вам полезен?
— В таком случае мы легко разрешим второй вопрос, а именно: вопрос об изучении испанского языка. Приглашаю вас погостить у меня столько, сколько пожелаете. Вы можете заняться моим садом, чтобы придать ему современный европейский вид, и одновременно с этим изучать испанский язык. В этом вам помогут мой сын и моя дочь. Если вы согласны, будем считать, что мы договорились.
Дон Косио засмеялся и весело хлопнул рукой по своей круглой коленке. В его черных глазках засверкали
— Мне кажется, что трудно найти лучшее разрешение вопроса, — вмешался де Миранда. — Сразу же устраняются все ваши затруднения. Нигде вам не будет так хорошо, как в доме дон Косио.
Мюллер моментально оценил создавшуюся обстановку. Предложение было действительно заманчивым, ибо, где в другом месте он будут чувствовать себя в большей безопасности, чем в доме главного судьи Перу? Кому придет в голову искать там контрабандиста? Живя у дона Косио, он будет в курсе всех новостей и сможет завязать близкие связи с высокопоставленными людьми страны.
— Сердечно благодарю вас за это предложение, сеньор Косио, и принимаю его с большой признательностью. Надеюсь, что я смогу быть вам полезным своими познаниями в области садоводства и ботаники, — ответил Мюллер, поклонившись главному судье, продолжавшему добродушно смотреть на него из-под нависших бровей.
— Ну вот и отлично! Таким образом все устроилось. Завтра я пришлю за вами коляску и с завтрашнего вечера вы мой гость! — заключил обрадованный дон Косио и еще раз пожал немцу руку.
В тот же вечер де Миранда распрощался с Мюллером, так как по неотложному делу он должен был уехать из Лимы.
— Вы непременно должны побывать в долине Уануко! Там у меня небольшое поместье. Не забудьте завернуть туда, даже если меня там не будет. Я предупрежу моего управляющего, и он предоставит вам все необходимое. Не забудете, не правда ли? — И де Миранда дружески пожал руку Мюллера, а потом заключил его в свои объятия.
— Я очень благодарен вам за все, что вы для меня сделали, — взволнованно ответил Мюллер, чувствуя, что к его глазам подступают слезы.
Теперь он снова остался в одиночестве. Со своим перуанским другом он проехал почти весь путь от Европы до Лимы, и вот сейчас пришлось расставаться. Мюллер знал, что рано или поздно этот час наступит, но все же ему было грустно. Он подошел к перуанцу и еще раз крепко обнял его.
Глава VI
Мацука и Пепе. Погребальные гробы. И на кладбище существует разделение на белых и цветных.
Расположенный близ центра города просторный дом дон Косио напоминал Мюллеру постройки, которые он видел в Тенерифе. Он был построен в староиспанском стиле с красивыми каменными колоннами между окнами и утопал в зелени большого запущенного сада. Сад был обнесен высокой кирпичной оградой. Посредине, между двумя мраморными львами, бил фонтанчик. В неочищенном его водоеме плавали широкие листья водяных лилий и отражались белые цветы орхидей.
В саду росли одичавшие смоковницы, апельсиновые деревья, гранаты и низкорослые пальмы. Среди них вились виноградные лозы с тяжелыми гроздьями крупного черного винограда.
Рано овдовевший дон Косио уделял дому лишь небольшую часть своего времени. Весь день он проводил на работе, а вечером допоздна засиживался в городском клубе, где играл в карты или вел нескончаемые политические беседы. Тесно связанный с правящими кругами, поддерживавшими президента Рамона Кастильо, он считал политику своей основной профессией.
Домом фактически управляла его двадцатидвухлетняя дочь Мигуэла. Это была стройная девушка с большими черными глазами и темными волосами. Мигуэла была типичной представительницей испанской расы. В отличие от нее, ее брат Альфонсо, семнадцатилетний юноша, избалованный и преждевременно располневший, проводил все свое время в безделье. Если он не валялся в кровати или на диванах, то либо дразнил кошек и попугаев своей сестры, либо придирался к прислуге.
Отведенная доктору Мюллеру комната двумя широкими окнами выходила в сад. Гость был дружески принят в доме дон Косио, и только Альфонсо, здороваясь, небрежно протянул ему руку, выказывая полное свое безразличие. Он тут же отвернулся от Мюллера и принялся палочкой дразнить сидящего на подоконнике пестрого попугая. Выражая свое неудовлетворение, тот что-то громко залопотал по-испански.
— Будьте как у себя дома, сеньор Мюллер, — постаралась загладить Мигуэла невежливость брата.
— Когда же ты, Альфонсо, наконец образумишься? — обратилась она к нему с упреком.
— Прошу вас, не беспокойтесь, сеньора! Я никому не хочу доставлять никаких хлопот, — любезно сказал Мюллер.
Выслушав его, Мигуэла предложила пойти в сад, посмотреть на редкие растения. Казус весело бежал впереди. Он отлично себя чувствовал среди зелени и, подняв морду, с наслаждением нюхал свежий воздух.
В одном углу сада Мюллер заметил двоих людей, которые перекапывали клумбы маленькими мотыгами.
— Это наши рабочие-садовники. К сожалению, они в садоводстве ничего не понимают. Об этом говорит и состояние сада. Как вам, вероятно, известно, индейцы никогда не были искусными садоводами. Они всегда останутся бездомными бродягами, — глядя с презрением на двух индейцев, пояснила Мигуэла.
Индейцы были раздеты до пояса, и их бронзовые тела блестели на солнце. Волосы, заплетенные в две косички, висели по обе стороны лица. Что-то дикое и вместе с тем приниженное было во всем их облике. Мюллер с любопытством разглядывал их.
— Давно они у вас работают?
— Ха-ха-ха! — засмеялась Мигуэла, показывая свои красивые белые зубы. — Назвать их нашими рабочими нельзя, но работают они у нас уже целых пять лет. Они осуждены за тяжкие преступления, и мой отец взял их сюда на работу. Как-никак здесь им лучше, чем в тюрьме.
— Вы им что-нибудь за это платите?
— Разве мало того, что мы их кормим, сеньор Мюллер? В тюрьме они сидели бы в какой-нибудь мрачной и сырой дыре, а здесь они свободно дышат чистым воздухом и наслаждаются солнечным теплом. Не забывайте, что это дикари, совершившие преступления.