Целебный яд
Шрифт:
Воспользовавшись этим моментом, Пепе схватился за лук, быстро выхватил из колчана отравленную стрелу и натянул тетиву. Стрела со свистом вонзилась в шею кондора, и пораженная птица, трепеща крыльями, упала в темную бездну. Пепе махнул Мюллеру рукой, затем, заслонив рукою глаза, начал внимательно всматриваться в простиравшуюся у его ног безбрежную Ла-Монтанью.
Лес расстилался перед ним сплошной зеленой пеленой, лишь кое-где прорезанной темными полосами. Пепе знал, что это глубокие русла рек, промытые в скалах и заросшие тропическим лесом. Не было видно никаких примет, по которым
Огорченный неудачей, Пепе таким же образом спустился по расщелине вниз. И снова они продолжали идти наугад, поднимаясь все выше и выше.
— Что это, Пепе? — вдруг воскликнул взволнованно Мюллер и выбежал на открывшуюся перед ним полянку. — Смотри, Пепе! Ты знаешь это дерево? — Мюллер бросил на траву ружье и обеими руками обхватил несколько доходивших ему до плеч деревцов. Своей светло-серой корой и овальными темно-зелеными листьями на красных стебельках они напоминали молодые буковые деревья.
— Пепе, это же цинхоны! Разве ты не видишь? Разве ты не слышал об этом дереве? — громко кричал Мюллер, а руки его нежно гладили кору деревьев. Ему хотелось заключить в свои объятия эти, ничего не подозревавшие растения, прижать их к груди, передать им весь восторг переполненной радостью и счастьем души.
Наконец-то он нашел чудодейственное хинное дерево! Ради него он переплыл океаны и пересек континенты! И вот оно у него в руках! Оно теперь от него не уйдет. Его никто у него не отнимет!
Оно добыто ценою стольких жертв, трудов и мучений!
На той же поляне лежали желтые стволы срубленных деревьев. Некоторые из них уже потемнели от времени. Сердце Мюллера учащенно билось. Ведь это были стволы прямых и когда-то стройных растений. Цинхоны! Сомнения быть не могло: это цинхоны! Около старых пней пробивались молодые побеги с такой же светло-серой и нежной корой и овальными листьями на красных стебельках. Ошибки быть не могло! Каскарильерос Мануэля де Миранда вырубили старые деревья и содрали с них драгоценную кору. Теперь оголенные бревна валялись среди густой травы и папоротников, заброшенные и никому ненужные! Пепе с изумлением смотрел, как его хозяин обнимает и целует молодые деревья, и не понимал, что все это значит. Никогда до сих пор он не видел его таким радостным и взволнованным. Он знал, что хозяин интересуется разными деревьями и растениями. Знал также, что ему очень хотелось найти хинное дерево. Но он никогда не подозревал, что это дерево может доставить его господину столько волнений и радости.
— Если сеньор радуется, Пепе тоже радуется, — ответил ему Пепе и стал скакать и танцевать на полянке, торжественно и победоносно размахивая содранной с онца шкурой.
Сначала Мюллер смотрел на него, ничего не понимая, но потом громко расхохотался. Своей непосредственностью Пепе заразил немца: тот пустился в пляс вокруг тех самых молодых цинхон, которые только что обнимал.
Глава XII
Встреча с каскарильерос. Мюллер не ест человеческого мяса. Отъезд Пепе.
— Ложись, сеньор! — крикнул Пепе, толкнув Мюллера в спину, и сам мгновенно бросился на землю.
Мюллер машинально последовал его примеру и тоже растянулся в густых папоротниках, которые оцарапали ему лицо и руки. В тот же миг над их головами прожужжала стрела и вонзилась в растущее за ними дерево. Лежа в траве, Мюллер ничего перед собой не видел и не мог понять, что случилось. Он инстинктивно нащупал ружье и быстро взвел курок.
Пепе что-то крикнул на своем родном языке. Вскоре из леса ему ответили. Начались длительные переговоры.
— Пепе, что происходит? Что это за люди? Почему они на нас напали? — с тревогой спросил Мюллер.
— Тише, сеньор! — не шевелясь, ответил Пепе.
Из леса опять что-то прокричали. Пепе снова им ответил. Затем он медленно поднялся и положил оружие. Сделав несколько шагов вперед, он неподвижно остановился со скрещенными на груди руками.
В тени ближайших деревьев показались две человеческие фигуры и направились к Пепе. В полумраке Мюллер различил двух обнаженных до пояса индейцев. Редкие лучи солнца освещали их полуголые бронзовые тела. Они тоже были без оружия.
Индейцы подошли к Пепе и начали с ним разговаривать. На головах у них были большие соломенные шляпы, из-под которых свисали прямые волосы, заплетенные над ушами в две косички.
Немного погодя Пепе и индейцы трижды обнялись, и Пепе подал рукой знак:
— Сеньор, встань! Индеец приятель.
Мюллер встал. В руках он все еще держал двустволку, с которой ни на миг не расставался. Он подошел к индейцам и заговорил с ними на испанском языке. Но индейцы знали по-испански всего несколько слов, и с ними пришлось объясняться Пепе.
Оказалось, что индейцы были рабочими-каскарильерос Мануэля де Миранда и занимались вырубкой хинных деревьев, с которых обдирали кору. Когда они поняли, что Мюллер друг их хозяина, то стали намного любезнее и провели заблудившихся путешественников в свой лагерь, находившийся в десяти минутах ходьбы от места встречи.
Лагерь каскарильерос был разбит на полянке среди девственного леса. Он состоял из нескольких хижин, построенных из бревен и покрытых корою и листьями. У хижин лежали вязанки высушенной хинной коры. Около двух горевших костров, на земле и на деревьях, сушились еще сырые куски хинной коры.
У хижин их встретили трое других индейцев. Каскарильерос были все высокого роста, с мозолистыми от тяжелой физической работы руками. В лесном полумраке их лица выглядели бледными и изможденными. Они были вооружены луками, стрелами и копьями, а на поясе у каждого висел нож. Их единственной рабочей принадлежностью был топор. Несколько топоров были забиты в стволы деревьев. Топорами они рубили хинные деревья и ими же отделяли нежную кору.
Старший из каскарильерос, Хосе, спросил неожиданных гостей, нет ли у них с собой коки. Индеец объяснил, что их запасы кончились еще неделю тому назад, а караван, который должен был забрать высушенную кору, а им доставить коку, что-то запаздывает.