Целебный яд
Шрифт:
— Если бы индейцы умели ценить деньги, — продолжал он, они были бы здесь богаче всех. Одни они могут выдержать в глубоких рудниках десять, двенадцать, а то и четырнадцать часов работы в день. Как наберется у них в кармане немного денег, давай их тратить на бархатные мантии или на блестящие ожерелья! А кончатся деньги, снова возвращаются в рудник… И так, пока, наконец, не околеют от болезней и истощения…
— А почему же они не бросят работу, если видят, что не могут разбогатеть?
— Вы, сеньор, забыли про чиху! Немного найдется таких индейцев, которые, раз привыкнув к ней, могут легко от нее отказаться. И потом — видите соседний барак? Это магазин сеньора Альвареса,
— Но это же ужасно!
— Ужасно? А почему ужасно? Ведь кто-то должен же работать в рудниках, сеньор! Мы же с вами не станем! Тогда кто же, кроме индейцев, туда полезет? Чихи им дают сколько угодно. Что же им еще надо? Вы посмотрите, платит ли кто-нибудь из них? Никто! Все пьют в кредит.
— Зачем вы мне все это рассказываете, сеньор? Вы не боитесь меня?
— Рассказываю потому, что вы иностранец и здесь не останетесь, сеньор Мюллер! Вы интересуетесь растениями, а не серебром. Вы для нас неопасны. Вот почему я вам это рассказываю, сеньор Мюллер!
— А откуда у индейцев берутся силы работать в таких тяжелых условиях? — продолжал расспрашивать Мюллер.
— Кока [42] придает им силы, сеньор!
— Пепе тоже любит кока, сеньор! — вмешался в разговор Пепе.
— А причем тут кока?
— Как причем? Когда индеец пожует листья этого растения, он принимается за работу с новыми силами, ободренный и освеженный, и чувствует себя счастливым, а эти ощущения ничто другое ему дать не может! Даже чиха! Кока — великий дар природы, но больше, всего от него выгоды белому человеку.
42
Кожа — Erythroxilon coca — кустарник со слабо заостренными мягкими листьями, содержащими алкалоид кокаин. Растет в Перу. Листья его употребляются индейцами в пищу как возбуждающее и ободряющее средство.
— Но она приносит вред индейцам, не так ли? Ведь постоянное употребление коки изнуряет и убивает организм.
Так разговаривая, трое собеседников покинули грязный трактир и продолжали свою прогулку по городу. Навстречу им постоянно попадались пьяные индейцы. Они заплетающимися шагами шлепали по жидкой грязи и горланили песни.
В Серро-де-Паско караван увеличился вдвое. Мюллер вместо мулов нанял лам, а они не могли нести больше 50 килограммов поклажи. Багаж пришлось упаковать в тюки меньших размеров.
Ламы — покорные и выносливые животные, они неприхотливы в еде, переносят и дождь, и холод. Поэтому в высокогорных районах Анд они незаменимы для переноски грузов.
Дорога шла вдоль стремительного горного потока, текущего на восток. Где-то, за тысячи километров отсюда, он вливался в великую Амазонку, которая пересекала весь южноамериканский континент и несла свои воды в Атлантический океан. А разве Атлантический океан, не омывает далекие берега Европы? Мир действительно мал, но вместе с тем и бесконечно велик!
На берегу потока, как четки, одна за другой стояли несколько мельниц с большими водяными колесами. Однако на них не было видно белой мучной пыли.
— Кокеро [43] , что мелют на этих мельницах?
— Серебряную руду, сеньор! Ее сюда доставляют на ламах и перемалывают на этих мельницах в порошок. Затем его промывают, и серебро оседает на дно. Серебряный порошок плавят и отливают в слитки. Вот и все, сеньор!
Около мельниц лежали ламы и пережевывали жвачку. Кругом были наставлены ящички, наполненные серебряной рудой. Обычно на одну ламу нагружали два таких ящичка по 25 килограммов каждый.
43
Кокеро — индейский погонщик лам и мулов.
„Вот и все, сеньор!“ — стояло еще в ушах Мюллера. Как на первый взгляд все это было просто, а сколько человеческих слез, сколько крови, сколько пота…
Глава IX
Уануко — земной рай! Почему жуют коку.
— Если где-либо на земле существует рай, то это, бесспорно, в долине реки Уануко и в городе Уануко! Здесь нет больных, так как больные немедленно выздоравливают. Если бы я не сделался плантатором, то должен был бы помереть здесь с голоду! — восторженно говорил толстенький доктор Смит, врач по профессии.
— В Уануко все растет, все цветет, все приносит плоды. Климат для земледелия идеальный. Уануко имеет все преимущества тропического климата, не имея его недостатков. У нас ни комаров, ни болезней, сеньор Мюллер! — дополнил слова доктора управляющий гасиендой Кабальеро.
Разговор происходил на просторной веранде дома Кабальеро, у которого Мюллер по прибытии в Уануко нашел самый сердечный прием. Получив известие о приезде натуралиста, Кабальеро с нетерпением ожидал его. Теперь за стаканом вина они беседовали об особенностях долины Уануко. К ним присоединился доктор Смит, давно уже отказавшийся от врачебной практики и занимающийся теперь разведением бананов и коки.
— Вот взгляните на эти горы. — Своей коротенькой толстой ручкой доктор Смит указал на высокие горные вершины, как бы кольцом охватывающие долину Уануко. — Они ограждают нас от ветров. Кроме того, ограничивая количество дождей, обеспечивают нам необходимую влагу. Здесь нет недостатка ни в чем и вместе с тем нет ничего лишнего, герр Мюллер. Вот уж поистине тропическая благодать, без тропических мучений! — несколько элегично закончил он.
Мюллер машинально перевел свой взгляд на сад гасиенды. И действительно, чего тут только не было: бананы, апельсины, инжир, виноград, гранаты. Большие спелые дыни желтели между стволами деревьев. Тяжелыми гроздьями висел крупный виноград.
— Почему бы вам здесь не обосноваться? Что вы будете там делать в Ла-Монтанье [44] ? За какие-нибудь три года вы здесь разбогатеете и будете иметь все, что только пожелаете, — соблазнял его доктор Смит.
— Он прав, сеньор Мюллер. Мы вам поможем на первых порах, — добавил Кабальеро. — Земля найдется, а все остальное мы вам дадим взаймы. Право, оставайтесь!
— Это невозможно, сеньоры! Передо мною поставлена задача, и я должен ее выполнить, — не колеблясь отвечал Мюллер.
44
Ла-Монтанья — покрытые лесом восточные склоны Анд.