Целитель-7
Шрифт:
– Хочешь, я поделюсь с тобой своей энергией?
Черные глазищи напротив заблестели восторгом, и Рита выдохнула:
– Да! Да, да!
– Встаем!
Девушка соскочила на пол, и замерла, поджидая меня, а я вспомнил, как мама давеча, слегка распустившись от хмельных паров, сказала Рите, игриво поглядывая в мою сторону: «А ты стала еще красивее с лета!»
Обняв возлюбленную со спины, я уложил ладони ей на живот – там масса нервов, вот они и станут «проводниками».
– Расслабься. Закрой глаза, и сконцентрируйся на дыхании. Ты ведь йогой занималась?
– Ага! Немножко…
– Ну, вот! Тебе нужно сосредоточиться на одной себе, как бы закуклиться, отрешиться от всего – никаких звуков извне, никаких помех и волнений. С первого раза не получится – ничего, выйдет с десятого! А завтра… сначала утром, потом вечером… посмотрим, сколько «шакти» ты смогла удержать.
– Ой… – выдохнула Рита.
– Не бойся, – ласково обронил я.
– Не боюсь, просто очень-очень хочу. Очень-преочень!
Меня потянуло целовать гибкую спину, но я удержался.
– Вдох… Выдох… Вдо-ох… Вы-ыдох… Вдо-о-ох…
Ладони потеплели – мягкими волнами, не в такт упоительно-плоскому животику, вздрагивавшему будто от сквозняка, моя «Сила» перетекала к Рите.
Девушка застыла, как прекраснейшая из статуй, а я ощутил вдруг биение нашей общей энергии – она качалась, словно маятник, переливаясь из меня в Риту, заполняя ее всю, взметываясь жарким вихрем… Опадая, стекая по рукам в мое тело, чтобы прихлынуть горячим всплеском в девичьей фигурке!
«Да пребудет с нами Сила…»
Воскресенье, 30 октября. День
Москва, улица Горького
Покидая кинотеатр «Россия», Альбина оглянулась на гигантскую афишу. Холст поддувался ветром, и мерещилось, что великанское лицо Бельмондо гримасничает.
– Ничего, так, фильмец, – снисходительно выразился Динавицер.
– Ой, Изя, ты как скажешь! – поморщилась Ефимова.
– А чё? Да не, нормально! Только почему – «Частный детектив»? Я читал, там другое название – то ли «Охотник», то ли «Наводчик»… – Изя с удовольствием процитировал Роже Пиляра: – «Кофе, рюмку ликера и сигару!» И еще там музыка – ничего, так…
– Да, музыка мне тоже понравилась… – медленно проговорила Альбина. – То тревожная, то щемящая…
– Надо запомнить этот час, и отмечать каждый год! – замерев на месте, торжественно провозгласил Динавицер.
– Ты о чем, вообще? – не поняла девушка, вскидывая бровки.
– В этот день, – прочувствовано молвил ее спутник, – Алечка согласилась с моим мнением!
– Ой, да ну тебя… – решив поначалу надуться, Альбина передумала, и буркнула: – Турок…
– Да правда! Ты до того привыкла считать меня непутёвым, что уже не воспринимаешь всерьез! Вот, ты как будто выросла, повзрослела, а я так и остался в восьмом классе…
– А что, не так? – ощетинилась Ефимова. – Вечно ты меня ставишь в неловкое положение своими выходками! Я даже в гостях не могу расслабиться – сижу в напряжении, и жду, чего ты опять отчебучишь! А ты только улыбаешься, будто смеешься надо мной! Вот, как сейчас! Ну что, что я такого смешного сказала?
– Ничего! – поспешно заверил ее Изя, внезапно переставая походить на себя, ибо натянул серьезное выражение. – Алечка, я никогда – слышишь? – никогда над тобой не смеялся. Ну да, улыбаюсь по-дурацки! Просто морда такая, что я с ней поделаю… Но не насмехаюсь, Аль! Просто радуюсь.
– Чему? – настороженно буркнула Альбина.
– Тому, что ты у меня есть, а я – у тебя, – проникновенно выговорил Динавицер. – Что люблю тебя, а ты… ну, хоть чуточку – меня.
– Турок… – печально вздохнула Ефимова, наперекор себе ощущая внутри прилив нежной теплоты. – Поцелуй меня.
Изя с удовольствием, но и с привычным трепетом исполнил девичий приказ.
– Пошли, горе мое… – смутно улыбаясь, девушка взяла парня под ручку.
– Луковое! – поддакнул Динавицер. – А куда идем?
– Туда! – махнула Аля в сторону Красной площади. – Мороженого хочу!
* * *
«Лиру», «Север», «Московское» и прочие заведения парочка пропустила мимо – то очередь, то просто неохота. Они не настолько нагуляли аппетит, чтобы заказывать цыпленка-табака на двоих – в «Птице», что в пределах «Арагви», этот изыск из солнечной Грузии был вполне по карману студентам. Однако душа требовала не сытного, а сладкого.
Кафе «Космос» приятно порадовало – никого почти! Швейцар проводил их скучным, тоскующим взглядом большой собаки, и Аля с Изей поднялись на второй этаж, в полупустой зал, отделанный россыпями стеклянных шариков. Чудеса продолжались – нарядная официантка, вся в чистеньком и накрахмаленном, материализовалась тут же.
– Что будете заказывать?
Изя шикарным жестом достал синюю пятерку.
– Два «Шампань-коблер»… – важно завел он.
– Я не буду, – перебила его Ефимова.
– …Один «Шампань-коблер», – скорректировался Динавицер, – и мороженое… Ты что будешь?
– «Солнышко».
– А мне – «Марс»!
Двое не успели как следует помолчать, а высокий стакан с коктейлем уже опустился на салфетку. Рядом встали две креманки с оплывающими шариками мороженого – в одной растекалось яркое варенье, в другой вбирал свет шоколад.
Изя тут же приложился к соломинке – и закатил глаза, демонстрируя верхи блаженства.
– Дай попробовать, – поерзав, заворчала Аля.
Ухмыльнувшись, Динавицер подвинул стакан девушке. Церемонно отставив мизинчик, Альбина втянула прохладную смесь, горячившую горло.
– Ничего, так, – вынесла она оценку, улыбаясь, словно шампанское, взбитое с коньяком и ликером, «отпустили» ее, как закаленную сталь.
Смягчаясь, девушка стрельнула глазками по сторонам, словно выбирая жертву.