Целитель-7
Шрифт:
Тимоша откинула одеяло, и потянулась. Всё упирается в деньги – тему, которую она не любит обсуждать даже сама с собой. Нет, Маша вроде, когда поступала, в общежитие заселилась, но тамошняя разгульная жизнь отпугнула ее – в «Строгановке» хватает студиозусов, мнящих себя «свободными художниками» или просто хиппующих. А Света сразу стала жилье искать. Сказала, что ей учиться надо, а в общаге даже выспаться не дадут, не то, что к занятиям готовиться.
Девушка уныло вздохнула. Везет же Ритке… Миша ей всё устроил, даже отдельную квартиру! Свою! Еще и работает где-то на
Да и Инка удачно замуж вышла. Говорят, что Видов – гуляка, но… Тимоша ехидно улыбнулась. Да Олег сам с бывшей развелся из-за того, что та ему изменяла! Может, угомонился? И сыночка своего любит…
Зевнув, девушка села и скинула ночнушку. Натянула трусики.
«Какая я стала… – взгрустнулось ей. – Завистливая…»
Ведь в школе все они были равны! Хотя… Зина вспомнила, как Рита похвасталась однажды комплектом французского белья, а она об этом даже маме рассказала. Быть может, с наивной надеждой на то, что и ей достанут нечто подобное… А мама тогда весомо заметила: «Зато у тебя натуральные, чистый хлопок!» Так не шелк же…
Запахнувшись в халатик, Тимоша подцепила тапки и прошлепала в санузел, размышляя о жизненных странностях. Почему одной везет, а другой – нет? Не потому ли, что «везучая» нарочно упрощает условия бытия? Прибавляя матблага, отнимает что-то от себя? Вон, как Ксеня из 11-й школы – выскочила замуж, не любя. Да что там – не любя… Ксюха едва терпела своего жирного, лысого «избранника»! Зато квартира, машина, дача… Летом в Ялту, зимой на Домбай. Чем не жизнь?
«Да разве это жизнь?!» – почистив зубы, Зина пополоскала зубы и с отвращением выплюнула воду.
Не-ет, Светка права! Как она тогда сказала?.. «Вуз – это не «выйти удачно замуж». Это значит: получить диплом – и стать кем-то, а вовсе не женой кого-то!»
Да и за кого ей выходить? За Андрюшку? Тимоша заулыбалась. Неуклюжая заботливость Дюши ей нравилась… Нет, даже не это, а как бы тут выразиться… Андрей любит ее, но не так, как Изя – Альку. Тот признался – и спокоен! Нет, Дюха вечно переживает, боится, что она к нему охладеет, или другого найдет… На это даже сердиться нельзя. Умиляться разве. И, потом, страх – отличный стимул…
Дюша после занятий пропадает в каких-то гаражах – чинит машины или помогает чинить. Хвалится, что в этом месяце рублей сто точно выйдет… А потратит их на нее.
Со вздохом Тимоша оделась, и набросила шубку «на рыбьем меху». Как все эти противные мелочи портят жизнь! Или это Москва так действует? По улицам ходят толпы девушек, одетых и нарядно, и модно. А ты чувствуешь себя смешным чучелком из провинции…
Прислушавшись – «исторички» хихикали за дверью своей комнаты – Зиночка покинула блок, не запирая дверь. По гулкому коридору вышла к лифтам. Левая кабина стояла открытой, будто ждала ее.
Девушка быстренько зашла в качнувшийся объем, и нажала кнопку «Ц» – столовая должна быть еще открыта. Лифт тронулся, и пошел вниз – вместе с настроением.
А, может, всё потому так грустно, что она слишком прижимиста? Экономить на всем – привычка давняя. Дала ей мама тридцать копеек на обед – она двадцать потратит, а «десюнчик» заныкает. За неделю полтинник набегает – и на кино хватит, и на мороженое останется…
Точно так же она и стипендию бережет. Сорок рублей – не деньги, только на еду и хватит. Да на проезд еще. Родители, конечно, подкидывают кое-что, но они и сами не богаты. Папа – шофер, он на своем «КрАЗе» сто десять рэ получает, если «калымить» не выходит. У мамы и вовсе шестьдесят. Конечно, огород спасает, все овощи свои, так их еще вырастить надо. А ты попробуй, отработай смену, а после потяпай на шести сотках, клятую траву выпалывая!
Пробовали, работяжки, помидорами на базаре торговать, а толку? Десять копеек килограмм, рубль за ведро. Попробуй-ка, натаскайся!
Папка, правда, грозился старый «Запорожец» продать, только как же он со своей «ласточкой» расстанется?
Улыбаясь, Тимоша зашла в столовую, окунаясь в облако аппетитных запахов. Из-за столика как раз поднималась Лена с их курса. Свитерок портил ей фигуру, зато новенькие джинсы выгодно обтягивали попу.
Отведя глаза, Зина горестно вздохнула. А вот у нее никогда не было джинсов… Алька, вон, купила-таки костюмчик, но она легкомысленная и порывистая. За сто двадцать рублей! Нет уж…
– Мне, пожалуйста, макароны с биточками.
На полочке стояли в ряд стаканы, наполовину полные густой сметаны. Местное лакомство – ложку сахара, размешал – и ешь. Не-ет… Больно жирна сметана. Лучше чай и коржик.
Завтрак снова поднял Тимоше настроение, и она поднялась по лестнице в вестибюль, придя в некое равновесие с окружающим миром, полном соблазнов.
– Здравствуйте, теть Дусь! – прозвенела девушка, и вахтерша закивала ей со своего поста.
Остановившись у раскладки с почтой, Тимоша порылась в конвертах – и с изумлением выудила квитанцию. Почтовый перевод… «Зинаиде Тимофеевой». На двести рублей!
Не сдержавшись, Тимоша взвизгнула от счастья, и вынеслась на улицу, толкнув стеклянные двери. Разве так бывает? Бывает! Ага… А паспорт с ней хоть? Она, вроде, клала вчера… Да вот же он, в сумочке! Почта тут рядом, в пятиэтажке за прудами… По комсомольскому билету только до пятидесяти рублей выдадут, а тут двести!
Суматошные мысли крутились в голове, будя сонные желания, а молодые ноги несли Тимошу по дорожке вокруг Дома студента, прямо к тому месту, где сбываются мечты.
Глава 3.
Понедельник, 24 октября. День
Москва, Ленинские горы
– В дифференциальном исчислении мы решали следующую основную задачу: по данной функции найти ее производную, – вещал сухонький препод, с энтузиазмом стуча мелом по доске. Глазки у него горели, а растрепанные седые космы довершали растиражированный образ математика. – Рассмотрим обратную задачу, и введем теперь понятие неопределенного интеграла…
Я слушал внимательно, со вкусом поглощая отточенную информацию.