Целитель 8
Шрифт:
Хмурясь и злясь, я поплелся на скалу. Это был не самолет – к заливчику, где схоронилась избушка, скользил по льду катер на воздушной подушке, наверняка самодельный - уж больно мал, не крупнее моторки. Разве что шире, да и то за счет надутой «юбки».
Воздух нагнетателя сдувал снег, тот клубился, опадая, и снова вихрился за кормой, под рокот винта. Ближе к берегу «ховеркрафт» пошел юзом, но вот тяга упала, и катер осел, тормозя примятой «юбкой».
Ошибки не было, неведомый гость пожаловал именно ко мне. Кисло поморщившись, я
Да, это был он. В своей роскошной куртке из меха кенгуру, в невообразимых унтах, с улыбкой Гагарина на обветренном лице.
– Ромуальдыч? – растерянно вытолкнул я.
– Етта… Угадал!
Технический директор крепко сжал мою руку, и я тут же попал в его медвежьи объятья.
– Всё понимаю, Мишка, - ворчал он, тиская меня за плечи, - даже лучше, чем твои девчонки. Я бы еще дальше ушел – в запой…
Отстранившись, Ромуальдыч пристально поглядел на меня.
– Видишь, как выходит… Вроде, и знаешь ты судьбу, а она тебе все равно подлянку устроит…
Я лишь плечом повел – говорить не хотелось.
– Ладно, - вздохнул Вайткус. – Тебя ищут, хоть и негласно. Милиции никаких ориентировок не давали, работают опера КГБ, плюс информаторы. Думаю, етто приказ Андропова…
– А вам кто приказал? – без улыбки спросил я.
– Рита твоя, - усмехнулся Ромуальдыч. – И Настя сразу насела, и Наташка… Они все ко мне на работу заявились. Сестричка твоя уроки прогуляла… Я не ябедничаю, просто обстановку рисую. Во-от… Ну, ты ж в курсе, друзей у меня хватает. Стал интересоваться. И тут один мой однополчанин дозвонился. Партизанская кличка «Лютый». А в миру – Лютов, Егор Кузьмич, капитан НКВД в отставке…
– Дальше можете не объяснять, - фыркнул я невесело, и вздохнул, длинно и тяжко. – Ну, что? Сразу двинем? Или завтра с утра?
– А чего ждать? – оживился Вайткус, радуясь, что долго уговаривать не пришлось. – Вон, аппарат хозяину вернем - и на мою «Волжанку» пересядем!
Кивнув, я вернулся в избушку. Дрова в камине прогорели, но струя из чайника лишней не будет – с шипеньем испуская пар, погасли рубиновые угольки. Осмотревшись, я решил «наказать» Кузьмича – стяжал баночку с вареньем из морошки.
Заперев дверь на засов, спустился к берегу. Мотор катера на воздушной подушке уже рокотал, поддувая в резиновый «кринолин». Протиснувшись в маленькую дверцу, я кое-как уместился на жестком сиденье.
– Готов? – бодро спросил Ромуальдыч, стаскивая шапчонку.
– Нет, но… - вздохнул я. – Поехали!
Энергично кивнув, Вайткус добавил мощи нагнетателю. По корпусу прошла дрожь, пущенная винтом, и аппарат со свистом и клекотом разогнался, понесся, едва касаясь льда. Качнулся на снежном намете – и вокруг заклубилось облако, вспухая и серебрясь.
А во мне вдруг зародилась робкая, нестойкая радость. Словно все свои печали я оставил позади, за стенами стынувшего зимовья.
Мы плавно обогнули скалистый островок, сплошь заросший высокими, стройными соснами, и впереди распахнулась голубая даль.
«Всё будет хорошо?» - подумалось мне.
Вторник, 11 апреля. Утро
Москва, Кремль
Андропов подмахнул последнюю бумагу, и снял очки – тонкая золотая оправа блеснула на солнце. Отерев лицо ладонями в манере правоверного перед намазом, он сложил их перед собой и прижал к губам. Задумчиво потерся носом.
Вспомнилось, каково было зимой. Занял должность Президента СССР – и что? «Сбылось! Сбылось!»
Секунды счастья, а после накатило разочарование и какая-то опустошенность. Но Миша был прав: в кремлевском кабинете его ждало не окончание долгого пути, а лишь начало.
Чтобы стать Сталиным, мало занять пост председателя Совнаркома. Нужны годы работы, наивысшее напряжение ума и воли. Бороться нужно - через «не могу», отвергая слюнявое «не хочу» и утверждая железное «так должно быть».
Юрий Владимирович встал из-за стола, по привычке поправив «рогатые» часы, и подошел к окну. Он уже не раз замечал, что именно здесь, откуда открывается вид на Троицкую башню, его переполняют горделивые мысли.
Кремлевская стена… Садовое кольцо… МКАД…
Как будто волны расходятся «от Москвы до самых до окраин»! Всего-то и нужно, чтобы эти волны разносили ум, честь и совесть, подхватывали пользу и смысл – на благо своим, на страх врагам.
А твоя задача, товарищ президент, выбрать самые лучшие решения. Трудно? Еще как! Зато сколько сразу приливает довольства, стоит найти правильный ответ на сложную задачу!
Мода обходит стороной магазины «Одежда»? Подключим братские страны и капиталистов в ОЭЗ! Что, фабрика «Большевичка» не довольна социалистической конкуренцией? А вы не ждите окриков сверху, товарищи швеи и швейники, будите социалистическую предприимчивость снизу!
Малолюден Дальний Восток? Сделаем Комсомольск-на-Амуре, Благовещенск, Хабаровск, да хоть Уссурийск городами-миллионерами! С высокими зарплатами, с квартирами улучшенной планировки, с шикарными дорогами. А в отпуск дальневосточники будут летать во Вьетнам и Шри-Ланку, на Мальдивы и Сейшелы…
– Юрий Владимирович? – в кабинет заглянул Василь, поднявшийся в звании до майора, а в чине – до секретаря. – К вам товарищ Иванов.
– Запускай! – ухмыльнулся Андропов.
Борис Семенович, как всегда, изобразил наивысшую степень почтения, едва не исполняя реверанс.
– Боря, - ласково пропел Ю Вэ, - кончай строить из себя!..
– Кого-с? – прогнулся генерал-лейтенант. Мигом уразумел, что переступает черту, и вытянулся: - Виноват, исправлюсь! Просто настроение с утра… хм… игривое. В смысле, хорошее.