Целитель и сид
Шрифт:
Я попробовала влить немного силы и поняла, что на поверхности этого мира ко мне вернулся контакт с Двуликой!!! У меня был шанс. Маленький, но был.
Надо только вспомнить то, что я вычитала в трактате о Великом Исцелении. Я не хотела потерять здесь сознание. За это время со мной и моим пациентом могло случиться все, что угодно.
Теперь я отлично понимала, почему в Академии так настойчиво добивались, чтобы маги контролировали свою Силу. Я должна рассчитать свои силы так, чтобы мне тоже хватило.
На склоне
Я воззвала к своей богине. И Сила пришла.
Я иду, как в прошлый раз, замыкая круг.
Что за странные видения вокруг, корчатся, стонут, зовут меня и манят? Стараются отвлечь. Трава под ногами напоминает шкуру неведомого гигантского зверя, она шевелится, собирается складками, как будто мой ритуал ей мешает. Холмам не нравится вмешательство в их магию.
Тише… Тише… Шаги легче. Силы меньше и точнее. Мой танец на сей раз зависит от множества переменных, а не только от меня, пациента и Двуликой.
Та, другая, тоже рядом и следит за раненым. Я знаю, как Она хочет его заполучить. «Он не твой. Не забирай. Отдай». Взывать к Жизни, чтобы отогнать Смерть, так просто и так естественно.
Круг замкнут.
Я прислушиваюсь к процессам, которые происходят в теле фомора. Его спина начинает восстанавливаться. Кожа зарастает почти сразу, а внутри фантомный образ дает возможность восстанавливаться мышцам.
С ногой не так-то просто. Мышцы не могут прорастать и удлиняться, поскольку кожа подвернута внутрь. Но у меня ничего нет с собой, даже столового ножа! Приходится причинить ему боль, короткими натяжениями извлекая нити.
Мои руки уже по локоть в крови. Ах… теперь и на лице. Мне мешают волосы, и я окровавленной рукой откидываю пряди с лица. Но мне все равно. Главное — то, что сейчас происходит с моим пациентом.
Его тело творит само себя, вылепливая из ничего. Новорожденный мышцы становятся мощнее и скрываются под кожей. Я провожу итоговую диагностику. Нет, рождением мышц из пустоты тут и не пахнет. Фомор потерял несколько фунтов, чтобы снова вырастить утраченные части тела.
Мне нечем накормить и напоить его! Если не сделаю этого, все труды пойдут насмарку. Что же делать? Он голоден. Непременно будет голоден, когда очнется.
Как будто услышав мои мысли, фомор открывает глаза.
— Данна? — спросила я, рукой хлопнув по траве и размыкая круг.
Волшебство закончилось, и мои Силы исчезли вместе с ним. На меня накатила сильнейшая слабость.
Фомор молча смотрел на меня, и в его глазах появилось отчетливое понимание и алчность.
— Мне нечего дать вам. У меня нет воды и еды. Только, если…
Я протянула е его пересохшему рту свою руку. Левую. Правая мне еще пригодится. Я была намерена остаться в живых и вытянуть его с того света.
Он недоверчиво потянулся к запястью, и я сначала зажмурилась, а потом решительно открыла глаза. Хотелось бы контролировать весь процесс… питания с начала и до конца. Говорят, в крови магов много Силы. Проверим это утверждение.
Крепкие резцы вспороли кожу и мышцы, и я вскрикнула от дикой боли. Кровь потекла в рот фомора, а мое сердце от паники билось все сильнее, что усиливало кровотечение. Он присосался к руке, захлебываясь от жадности.
— Эй… Квентин! Полегче. Я же не отнимаю «еду», — прошипела я, и он, слегка утоливший свой первый голод, послушал меня.
А потом мое сердце стало биться все медленнее и медленнее. Сколько он уже выпил?
— Хватит. Достаточно! — сказала я, борясь со слабостью. — Отпустить!!
Его руки были сильными, как у сидов. Вырваться не получится. Он сделал еще пару глотков и наконец отпустил мою руку.
А небо здесь такое красивое… Почти такое же, как то, северное, о котором рассказывал муж, и которое я никогда не видела. Как славно, наверное, жить под этими бледными небесами. Если вглядеться, то облака превратятся в суровых северных богов, до которых нет дела высшим Силам.
Фомор тоже был тут, пребывая в сытой прострации. Хорошо ему, он-то не заперт «под холмами», и может каждый день гулять под этим небом. Наскоро залеченное запястье все еще ныло и дергало, отвлекая от созерцания.
Теперь мы оба лежали на траве, которая не спасала от холода. «Негоже валяться на голой земле», — говорила Ма. Так мы еще больше ослабнем и заболеем.
Я перевернулась набок и подползла поближе к мужчине.
— Данна, надо вставать. Вы должны уйти как можно дальше, чтобы покинуть эти владения, — сказала я.
Я так и не поняла, он помог мне встать, или наоборот. Так, шатаясь, мы спускались вниз с холма. Пройдя несколько шагов, я остановилась и, нагнувшись, поддела тесьму, распустила шов и оторвала широкую полосу со своей нижней юбки. Этот кусок ткани я протянула фомору.
— Данна, прикройтесь, — сказала я.
— А… это.
Он повертел ткань в руках, словно нагота его совсем не смущала, и обернул себе бедра наподобие набедренной повязки. Я отвела глаза, хотя до этого уже видела все.
Я исподволь изучала его, пока была такая возможность.
Не считая темных, неровно обрезанных волос, которые после ритуала удлинились на пару дюймов, внешность фомора была довольно приятной для глаза. Умное и породистое лицо, живые карие глаза, правильный профиль и ямочка на остром подбородке.
Он сильно скинул вес, а живот запал, но по длине рук и ног и прочим пропорциям я догадывалась, каким он может быть. Грудь и живот его были безволосыми, что характерно для волшебного народа, по крайней мере, у тех трех, которых я лечила, за исключением дорожки на животе и дальше.