Целитель
Шрифт:
– Я не убивал Первого! – крикнул он, надеясь на то, что Гейр всегда был разумным парнем.
– Ага, – ощерился тот. – И Ульвара тоже.
– Нет. Его убил.
Дернула Альмода нелегкая открыть дверь, не взяв оружие.
– Вот за это и умрешь.
– Что там? – послышалось из землянки. – Кто? Гейр?
Твою мать, как же не вовремя!
Гейр потянул из ножен меч. Альмод выругался. Поднырнул под клинок, уходя в сторону и разворачиваясь. Ухватил запястье гостя, дернул, выламывая. Подхватил выпавший из руки меч, отступил
Нел в землянке закричала – отчаянно, безнадежно. Ну да, в открытую дверь с лежанки было видно все. Чтоб тебя… Додумывать Альмод не стал – некогда. Со всех ног рванул за дурачком. Мчался тот отчаянно, здорово, видать, напугался. И орал во все горло. Не орал бы – ушел, поди найди его в глухом лесу. А так Альмод все же его догнал. Не останавливаясь, собрал воздух под ногами беглеца в густой студень. Дурачок споткнулся, замахал руками, пытаясь удержаться, и, вместо того, чтобы упасть вперед, завалился в сторону. Виском в сосновый ствол.
Когда Альмод, тяжело дыша, остановился над ним, сделать уже ничего было нельзя.
Он тоскливо выругался. Убивать глухонемого было вовсе незачем – подчинил бы разум да заставил забыть, что случилось. Хотя, наверное, так даже к лучшему, и все же…
Твою ж мать!
Он оперся о сосну, чтобы отдышаться, но через миг вспомнил – и рванул обратно едва ли не быстрее, чем только что летел за дурачком. Гейр стал командиром, еще когда Альмод ходил в ордене. Значит, пророку, что сегодня оставался на бдении, уже известно о его смерти.
Что они станут делать? Прорыв закрыт, иначе бы Гейр не бродил по лесу. Получается, новые отряды не пошлют. На памяти Альмода командир погиб не на прорыве только один раз. Лошади понесли и вывернули весь отряд из повозки. Усыпить их то ли не успели, то ли не сообразили.
Тогда никого ни о чем не оповещали, пока отряд не вернулся— Альмод узнал о случившемся раньше других только потому, что Тира была пророчицей и оказия произошла во время ее бдения. Может быть, и теперь не пошлют людей проверять, но надеяться на это не стоило.
Он вернулся к землянке, в который раз помянул недобрым словом чистильщиков, всех их родичей и нездоровые пристрастия. Трава здесь, под густой тенью сосен, почти не росла, не истоптали. И все же – кровь, тело, валяющийся рядом меч. Хорошо, что никого демоны не принесли.
И тишина, нехорошая такая. Девчонка должна бы рыдать или крыть его последними словами. Сбежала? Едва ли, сил у нее должно было прибавиться за прошедшие… – он глянул на небо – полдня, но не настолько, чтобы удрать. Ожоги, обглоданная до костей нога и опоясывающая рана, выеденная тварью вокруг нижних ребер – такое быстро не пройдет. Но проверять было некогда.
Альмод вернул в ножны меч Гейра, перекинул труп через плечо. Отнес к медвежьей берлоге – хозяин, по счастью, где-то бродил, такой туше прокормиться непросто. Альмод опустил тело лицом вниз, вложил в руку меч. Вроде винить себя не в чем – парень сам нарвался, – и все равно паршиво. Дурень, вот ведь дурень, ну зачем же он…
Сходил за телом дурачка, принес его туда же. Медведь уже вернулся, начал жрать. Альмод усыпил его прежде, чем тот заметил гостя. Едва удержался от соблазна спалить к ядреным демонам все. Вместе с медведем. Не заслуживал Гейр такого, никак не заслуживал. До чего же паршиво все вышло.
А зачем Гейр, собственно, вообще пошел его искать? Кто-то рассказал, что в Мирном есть еще один одаренный, кроме парней Харальда, и Гейр узнал его по описанию? Вряд ли, обычно местные держатся от чистильщиков подальше, и правильно делают. А им самим обычно нет дела до того, что творится в местах, куда их заносит. Заночевали, подлечили раненых, если есть, и ушли.
Раненые! Кого-то из парней тварь зацепила. Могло ли быть, что Гейр, измотанный боем, понял, что самому не справиться, и, услышав, что в городе есть лекарь, решил попросить – потребовать, судя по тому, как настойчиво он ломился – помощи? Да, пожалуй, так и было. Кто ж знал…
По крайней мере, тварь они добили, и городу ничего не грозит. Это хорошо. И больше ничего хорошего в случившемся не было. Дурачок никому не нужен, но Гейра хватятся. Не сразу, когда начнет темнеть. Но ночью искать не пойдут, подождут до утра, а там возьмут проводника. Если повезет – найдут обглоданные тела и успокоятся. С разъяренным медведем даже чистильщику справиться нелегко: зверь раз в пять тяжелее взрослого мужчины, когти у него длиной в палец, и бегает он со скоростью хорошей лошади. Если Гейр обессилел, возясь с раненым, мог и в самом деле не успеть ничего сплести. Повезет – в это поверят.
Но если не повезет, поймут, что дело нечисто и начнут искать. А значит, надо уходить. Забрать из сундука сменную одежду, припасенные деньги, набрать воды, открыть переход и уйти. В прошлый раз и того не было, ничего, выжил. Так куда бы податься?
Куда он, так и разэтак, пойдет, когда у него на руках полумертвая девчонка? Бросить ее одну в землянке – милосердней будет сразу прирезать. Заодно пустив прахом все свои труды после того, как столько провозился. Альмоду захотелось постучать лбом о ближайшую сосну – может, мозги на место встанут. Зачем, зачем он вообще в это влез, герой недоделанный?
Вернуться в город, попросить кого-нибудь позаботиться о Нел? Так Мирный только называется городом: на одном краю чихнут, на другом здоровья желают. Если чистильщикам нужен целитель, значит, об этом уже каждая собака знает. Прямо у ворот возьмут его под белы руки и к чистильщикам сопроводят, где бы они ни остановились. Исключительно из лучших намерений: дескать, и целителю заработок, и чистильщикам услуга, авось, что-то перепадет.
Выслужатся, это точно. Положим, скольким-то Альмод сможет подчинить разум, но не всему же городу!