Целительница моей души

Чекменёва Оксана

— Четвёртый, ва… — и снова был прерван поднятой ладонью.

— Три из трёх, надо же. И на каком месте ты был среди однокурсников?

— На первом, — на этот раз Рин даже и пытаться обратиться как положено не стал.

— Молодец. Можешь идти.

Мы все молча дождались, пока Рин выйдет, снова заперев засов водяным жгутом.

— Как здорово! — восхитился Эррол. — Не знал, что можно засов водой открывать-закрывать. Жаль, что у меня не вода. Я бы тоже так научился!

— Зачем? — удивилась я. — Ты своей магией можешь просто сам засов сдвинуть.

— Ой, и правда! — мальчик протянул здоровую руку в сторону калитки, и засов вновь открылся. Закрыть его у малыша не вышло — незапертая калитка слегка отошла от столбика, и закрывающийся засов в паз не попал, а умения Эррола пока не хватило, чтобы манипулировать сразу двумя предметами. Но и этому достижению он обрадовался, а калитку запер Миллард. — Папа, а почему мне учитель Савин не говорил, что я так могу? Он меня учит только предметы перекладывать.

— Наверное, он решил не переходить к чему-то новому, пока ты в совершенстве не овладеешь умением перекладывать предметы, — предположил король, а сам о чём-то задумался.

Я вновь взялась за руку Эррола — осталось доделать совсем чуть-чуть, и он сможет сгибать запястье. Малыш увлёкся новой забавой — отпирал засов, который старательно запирал после этого Миллард. Несколько минут — и я закончу.

— У вас ведь ещё одна племянница учится? — спросил вдруг король, и я кивнула. — Какой курс и дар?

— Третий. Огонь, — добавлять «ваше величество» я не стала, кажется, ему это не особо нравится, мне бы тоже на его месте надоело.

— И какой она была на своём курсе?

— Третьей. Оба раза.

Да, Вела была немного слабее остальных детей, и не самой сильной на факультете, но мой ответ всё равно удивил собеседника.

— Девушка — и третья на факультете огневиков? Потрясающе. Безумно интересно, кто же был вашим дедушкой. И очень хорошо, что Вилмер получил в глаз кулаком, а не огненным пульсаром.

— Так вы знаете?.. — я ведь не говорила, кого ударила Льюла. Интересно, ему из академии доложили, или младший брат сам рассказал. Второе — очень сомнительно, какой парень признается, что получил в глаз от девчонки? — Это вы велели ему извиниться?

— Он извинился?

— Да. И ещё сказал декану, что сам виноват, и Льюле отменили наказание.

— Тут моей заслуги нет. Я лишь спросил, не получал ли кто-то из его друзей в глаз от девушки за то, что говорил гадости её сестре. По тому, как Вилмер покраснел и промолчал, я всё понял. И поинтересовался, считает ли он справедливым полученное девушкой наказание? Он снова промолчал, но задумался. Больше к этому вопросу мы не возвращались, но я рад, что он извинился.

— Всё равно спасибо.

Я вдруг поняла, что между братьями почти двадцать лет разницы, а так как всё то время, что я жила в Лурендии, король был один и тот же — меня мало интересовало то, что происходит в королевской семье, но уж смену-то монарха я бы не пропустила, кто-нибудь из сельчан меня просветил бы обязательно, — значит, именно мой брюнет заменил младшему брату отца.

Надо бы разузнать поподробнее о королевской семье, раз уж я в столице теперь живу и с королём общаюсь. И перестать его мысленно называть своим брюнетом. У него имя есть.

— Я закончила, — сказала я Эрролу, который так увлёкся игрой с засовом, что на наш разговор внимания не обращал — или молча слушал, мотая на ус, но вида не подавал. — Попробуй согнуть запястье.

Новая возможность привела мальчика в восторг. Теперь на его руке не гнулись только пальцы, но это его радость не уменьшило. Видя результат, Эррол осознал, что его выздоровление — дело времени.

Сегодня король вновь проделал привычный ритуал — вложил мне в руку монеты и поцеловал получившийся кулачок. А у меня все волоски на теле дыбом встали от странности происходящего. Когда мне целовал руку мой пациент, пусть и аристократ, это было очень приятно, но… нормально, что ли. Но когда руку целует сам король…

Это… Это… Ну, так не бывает просто! Короли не целуют руки простолюдинкам, и не важно, что по рождению мы равны, ему это неизвестно. А он всё равно поцеловал, даже когда его инкогнито было разоблачено.

И я совершенно не знала, как на это реагировать.

Поэтому я просто застыла на своём кресле и снова молча смотрела, как мои посетители уходят в портал. Уже почти зайдя в него, король обернулся.

— До завтра, Дина Троп, — попрощался он, давая понять, что не упустил обращение Рина, и теперь знает моё имя.

— До завтра, Кейденс Лурендийский, — ответила я тому месту, где секунду назад был портал.

Кажется, слух обо мне стал потихоньку выходить за соседние торговые кварталы, потому что сегодня, кроме привычных посетителей, ко мне приехала дама в дорогом платье, в карете со снятым с двери гербом, под густой вуалью и в сопровождении служанки. Как оказалось — подцепила от любовника дурную болезнь, а к своему целителю обращаться побоялась, вдруг мужу доложит. Покорно выложила два золотых, мною запрошенных, заодно избавилась и от небольшого камушка в почке, о котором даже не подозревала, и получила совет проходить у своего целителя сканирование почек хотя бы раз в полгода — про это пускай мужу стучит, не страшно. Ушла довольная, пообещала порекомендовать меня своим подругам.

День начался отлично. Жаль, что продолжился не очень…

Нет, поначалу всё было нормально. бычные больные со своими обычными проблемами, ничего особо серьёзного. А потом, уже после обеда, в приёмную зашёл пожилой мужчина, высокий и сухощавый, прямой, словно палку проглотил. Судя по одежде, перстням и дорогой трости — либо аристократ, либо ну очень разбогатевший торговец.

Я как раз провожала пациента и привычно осматривала очередь — не пришёл ли кто-то, кому помощь нужна срочно. Не обнаружив такого в очереди из трёх человек, я предложила зайти торговцу средних лет, сидевшему ближе всех к моей двери. Но входная дверь резко распахнулась, явив мне этого самого аристократа, который, не обращая внимания на присутствующих, прошагал в кабинет, едва не задев меня плечом.