Целительница моей души
Шрифт:
Но, возможно, удастся найти компромисс.
— Как велика ваша семья? Я имею в виду живущих во дворце, тех, кто находится под присмотром королевского целителя, — спросила я, и в ответ на удивлённый взгляд короля, пожала плечами: — Говорю же, прежде я ничем этим не интересовалась.
— В данный момент нас там только трое — я и Эррол с Рэйнардом. По выходным, во время увольнительных, бывает Вилмер. Олдвен, наш средний брат, предпочитает жить с семьёй в нашей летней резиденции на восточном побережье, появляется лишь когда его присутствие во дворце необходимо. Более дальние родственники тоже живут в своих поместьях.
— А ваша мама? — про отца решила не уточнять. Корона переходит к наследнику только после смерти предыдущего короля. Бывает, конечно, и смена власти, как у нас, но здесь явно не тот случай.
— Она не живёт с нами. После смерти отца ушла в обитель Богини-Матери, посвятив себя служению ей.
— Оставив ребёнка? — если Вилмер учится в академии, то ему не больше двадцати двух лет, значит, осиротел он ещё ребёнком.
— Для неё замолить свой надуманный грех оказалось важнее заботы о ребёнке, — сухо ответил король. Он явно осуждал поступок матери. Я тоже. — В любом случае, у Вилмера были мы с Лориндой и, как могли, заменили ему родителей.
— Что же за грех, да еще и надуманный, ей показался таким важным? — не удержалась я. — Ой, извините. Я перехожу все границы, знаю.
— Я сам открыл их для вас, — усмехнулся мой пациент. — Просто не распространяйтесь о том, что узнаёте от меня, хорошо?
— Я, конечно, академию не кончала и целительскую клятву не приносила, но главных принципов придерживаюсь. И то, что узнаю от своих пациентов, за стены моего кабинета не выходит. Разве что сам король личным указом потребует от меня иного.
— Действительно, я и забыл, что являюсь вашим пациентом. И про единственное исключение для нарушения целительской клятвы мне тоже известно, — развеселился король. Потом посерьёзнел. — Не знаю, известно ли вам что-то о том, что случилось в Морендонии около десяти лет назад.
Я замерла, не зная, как реагировать. Готова была услышать о чём угодно, только не о том, что перевернуло всю мою жизнь.
— Хотя, вряд ли, — неверно истолковал моё молчание король. — Если уж вы за происходящим в нашей стране не следили, что уж говорить о другом континенте. В общем, Кравения, соседняя страна, напала на орендонию, и её король добился отречения правителя Морендонии от трона в свою пользу. Отец, получив известия от своих послов из обоих государств, был возмущён подобным произволом, он отправил Тропорлайвиставу — это король Кравении, ужасное имя, знаю, но таковы их традиции, — ноту протеста и пригрозил разрывом дипломатических и даже торговых отношений в случае, если отрёкшемуся королю Морендонии и его семье причинят вред. Но мы слишком далеко, почта идёт слишком медленно, да и, по сути, мы могли лишь беспомощно наблюдать за творящимися на другом континенте бесчинствами, не в состоянии хоть чем-то помочь.
Король в возбуждении ходил по кабинету, рассказывая мне о том, что случилось десять лет назад, заставляя вновь переживать тот ужас, что сломал тогда мою жизнь.
— Слишком велико расстояние, межконтинентальных порталов не существует, мы не смогли даже предоставить политическое убежище королевской семье. Отец предложил это, но… опоздал. Их всех убили — десятки мужчин, женщин, стариков, младенцев. Всех, в ком текла хотя бы капля королевской крови. И когда отец получил известие об этом, его сердце не выдержало.
— Но… как же целители?.. — пробормотала я растерянно. О нас думали. Нам хотели помочь. За нас переживали. Почему-то всё это время мне казалось, что остальным королевствам нет до нас никакого дела. Но я ошибалась.
— Целители… Случись это днём, когда рядом был хоть кто-то — отца бы спасли. Но он умер ночью. Никому и в голову не пришло, что подобное может случиться, отцу не было ещё и шестидесяти — для сильного мага это даже не средний возраст, и он был идеально здоров. Кто же мог подумать?..
— Но в чём же винит себя ваша мама? — не поняла я. Тут скорее Тропорлайвистава винить нужно. На его совести оказалась ещё одна смерть.
— Она была рядом, но не услышала, не позвала на помощь. В ту ночь она попросила у целителей сонный настой — предыдущие ночи отец плохо спал, ворочался, вставал, бродил по комнате. И мешал спать и ей тоже. Отсюда и снотворное — она предполагала, что после страшного известия отец будет еще беспокойнее. Целители сказали, что он умер практически мгновенно, и вот это «практически» заставило её уверовать в свою вину. на даже не осталась на мою коронацию, не покинула обитель, когда погибла моя жена, а мы с сыном выжили лишь усилиями нескольких целителей. Она не видели Эррола и никого из четверых детей Олдвена. Я не видел её десять лет и подозреваю, что не увижу уже больше никогда. Она вычеркнула нас из своей жизни.
– не жаль, — вздохнула я, не зная, что ещё сказать. — Люди по — разному реагируют на горе.
— Возможно, вы всё же измените своё решение? — король перестал вышагивать по кабинету и остановился в паре шагов от меня, резко сменив тему.
— Нет. Не могу. Но хочу предложить компромисс. Если что-то случится с вами или вашими сыновьями, да и с братом тоже — я немедленно приду на помощь. Вы же портальщик. И, наверное, не единственный во дворце.
— Не единственный, — кивнул король, пристально глядя на меня.
— Тогда это будет делом нескольких секунд. Что вызвать меня из моих комнат во дворце, что отсюда — разницы никакой.
— Кое-какая есть, но я тебя понял, — кивнул мужчина. — Хорошо, меня это устраивает. Тогда перейду к другому предложению.
— Ещё одному? — удивилась я.
— Да. Скажи, тебе нравится то, что ты видишь? — король вдруг перешёл на «ты».
Что я вижу? Он имеет в виду себя, стоящего передо мной обнажённым по пояс? Окинув фигуру короля внимательным взглядом, я медленно кивнула.
— Да. У вас очень хорошее телосложение.
— А если так, — король повернулся ко мне спиной.
— То же самое. У вас красивое тело.
— Хотя оно всё в шрамах? — уточнил он, внимательно наблюдая за мной через плечо.
— Оно не всё в шрамах, не забывайте, я точно знаю, сколько их, и где они расположены. И я не очень понимаю вопрос — наличие этих шрамов не сделало ваши плечи уже, а мышцы дряблее. Вот если бы это был жир — другое дело.
— Ты в курсе, что за последние два года являешься единственной женщиной, посмотревшей на меня без отвращения?