Цельняпушистая оболочка 2
Шрифт:
Глава 24
Значит, все же сдал… Вот же сученок!
Выходит, всего их семеро, — трое американцев и четверо негров. Больше, видимо, никого тут нет. Скосив взгляд в сторону, я заметил, что пленные мурзилки уже не спят, а с глазами полными надежды смотрят на меня. Странно, но побитая рожа одного из пленников мне показалась знакомой. Я как можно медленней потянулся в нагрудный карман. Американцы, заметив мои действия напряглись, но увидев, что я достал сигарету, немного расслабились.
Люди разные бывают,
Вставив сигарету в зубы, я чуть помедлил и спросил у Шепилова:
— Замуруева давно видел?
Мне хотелось быть точно уверенным, что я не совершаю ошибку. Убить собственного солдата, это не тот поступок, который можно исправить. Когда я увидел реакцию Шепилова, от сомнений не осталось и следа. На его наглой роже проступила смесь безотчетного страха и крайнего удивления. Перед тем, как я чиркнул зажигалкой мне показалось что боец понял, что сейчас произойдет.
Сигарета не успела зажечься, как почти одновременно загромыхали четыре автомата. В ночной мгле вдруг заметались до нельзя красивые и неестественные линии, то и дело прошивая людей насквозь. Послышались чьи–то крики, свист пуль, уханье падающих тел. Опять все магазины трассерами забили, засранцы! Гребанные срочники! Каждый призыв одно и то же!
Не теряя зря времени, я схватился за кобуру, выдернул пистолет и навел его на американца. Этот «бульдог» был резкий малым и едва заслышав очереди, он мгновенно присел и навел автомат на меня, одновременно щелкая предохранителем. Чертовски резкий паршивец!
Однако быстрый или нет, но он явно опоздал. Пистолетная пуля вонзилась ему прямо в лицо, оставляя глубокую воронку и рикошетя от внутренний стороны шлема, превращая его мозги в кашу. Однако выстрелить американец все же успел. Я буквально ощутил как бешеный порыв ветра пронесся возле моей щеки, рассекая на ней внушительную борозду.
— Блять… — вскрикнул я от боли.
Но убедившись что мне повезло и это всего лишь глубокая царапина, я быстро перевел ствол на трясущегося парня. Шепилов стоял как вкопанный, с широко раскрытыми глазами глядя на меня. Немного отвлекшись от бойца, я обернулся по сторонам.
— Ё-мое… Снайперы, блять! — не смог сдержаться я, глядя на трупы морпехов лежащие вперемешку с неграми.
Черт, сколько секунд прошло, три? За три секунды мои ребята как кур перещелкали всю эту пиздобратию! Блин, будь мы на войне, я бы на каждого рапорт на наградной лист подал! Впрочем, моё восхищение проделанной работой прервал Шепилов. Краем глаза я отметил, как этот придурок дрожащими руками наведя на меня автомат, пытается выстрелить… Вот ведь мудила! С предохранителя сними, дурень! Блин, мне даже как–то стыдно, что он из моего взвода. Руки так и чесались разнести его тупую башку, но этот говнюк еще должен ответить на мои вопросы… Быстро прицелившись ему в ногу, я сдавил курок.
Боец взвыл от боли и рухнул на землю как мешок дерьма, когда пуля прошила ему колено. Облегченно вздохнув, я подобрал подожженную сигарету, что выплюнул во время боя и принялся звать своих ребят. Вот как всё здорово вышло! Не зря говорят, дуракам везет! Черт, надо будет потом штаны отстирать!
— Никого не задело!? — сразу же спросил я, как только бойцы вышли к костру.
За всех, немного помедлив, осматривая своих товарищей, ответил Кабанов:
— Никак нет, тащ лейтенант… Вроде всё в порядке. Колючки в кустах только…
Удовлетворенно хмыкнув, я наконец обратил внимание на стонущего от боли Шепилова. Не успел я подойти к нему, как вновь услышал голос Кабанова:
— Тащ лейтенант, разрешите кисок развязать? — обеспокоенно спросил боец.
Тьфу, черт! Совсем забыл уже! Приказав бойцам заняться пленными, я подошел к раненному и надавил ногой ему на грудь.
— Что? Больно? А думаешь Леликову было приятно!? Или может Замуруеву!? — злобно зашипел я, глядя в лицо Шепилову.
Он у меня еще попляшет, паскуда. За все ответит! Но сначала — пускай объяснит, какого хера здесь происходит и что его новые друзья затевали.
Но, к сожалению, этот засранец не рассказал мне ничего интересного. Интересной была только его реакция, когда он увидел своих бывших товарищей. Он–то, поди, их уже за покойников считал.
Если короче, то в ходе разведки на них с Замуруевым напала та самая «сороконожка». Шепилов сказал, что капрал испугался и побежал, а тварь погналась за ним… Наврал, конечно. Если кто и побежал, так точно не Замуруев. Несмотря на свою слабую физическую подготовку, он никогда бы не бросил своего товарища. Даже в казарме перед дембелями он всегда заступался за свой призыв. Несмотря на щедрые пиздюли. Получив от Скокова берцем по морде, Шепилов заверещал, как побитая псина. Приказав бойцу прекратить воспитательную работу, я спросил у поганца, как же он с иностранцами спутался.
По его словам, по дороге к своим он случайно наткнулся на отряд американцев, которые, вместе с какими–то неграми, пытались выбраться из леса. Его чуть не пристрелили, но придурка спасло то, что он неплохо знал английский. Этот мудень рассказал им всё, и про огромную рептилию, и про сороконожку, да еще и указал им место расположения своего взвода. После его рассказа черножопые, о чем–то переговорили с офицером и, не сказав ничего остальным, ушли куда–то в лес. По словам Шепилова, он и не думал что негры решат напасть на наш отряд.
Снова врет. Очко у него сжалось, вот он и сдал весь взвод, лишь бы его не завалили. Пришлось приказать Кабанову отвести Скокова подальше от раненного. Рядовой вопил страшным голосом, клялся и божился порвать Шепилову очко, не обращая внимания на мои приказы. Они ведь с Леликовым дружили вроде, во всяком случае в наряды всегда вместе просились… Мда. Пугачева тоже пришлось отослать успокаивать развязанных мурзилок, а то мало ли. Негры ведь его тоже подстрелили. Что–то у меня одни истерички служат! Хотя Шепилов им сто очков форы даст.