Цельняпушистая оболочка 2
Шрифт:
Я лишь пожал плечами. Пущай спрашивает, жалко что ли?
— Скажите, а какого рода отношения между вами и офицером Армс? Признаюсь, её отчеты становятся все больше похожи на трагические романы о безответной любви! Эпитеты «слепой» и «бесчувственный» ранее не встречались в ее докладах.
Какой любви? Какие тут нахрен отношения!? И какие еще отчеты?! Она опять шпионит, что ли?! Вот жопа хвостатая!
— Нет никаких отношений! Ну… Она мне, типа, в дружбе объяснялась. Ну и на праздник вчера звала.
— Праздник!? Вместе с младшим лейтенантом? Мне не терпится узнать подробности! —
Какая–то она не в меру любопытная. Ну, хотя бы не такая стремная как обычно. Вот что бывает, если оставить женщину без сериалов — всю страну ради сплетен перевернет! Хмыкнув, я все же пересказал вчерашние события. В конце–концов, что такого, если она узнает? История не самая приятная, но всё же. Подумаешь, на смех перед всем городом подняли… Уж глупее прежнего в глазах королевны я не стану.
— Ха! Лукин, да ты еще больший болван, чем я ожидала! — заливаясь смехом и бесцеремонно стуча ладонью по столу, заявила она. — Ох… Ты и вправду поверил, что всё это была лишь дружеская прогулка? О, понятно… Знаете, я никогда не видела, как офицер Армс прихорашивается. Даже на дипломатических приемах она никогда не наряжалась и не расчесывалась! Самое большее, чего удавалось добиться, так это надеть парадный доспех! Да и то, если издать письменный указ. Я сильно сомневаюсь, что ради простой прогулки с «другом» она изменила бы своим привычкам. — веселым тоном пояснила принцесса.
Эм… Что? Погоди, эта паршивка подняла меня на смех лишь от испуга? Или обиды? Вот же дрянь!
— Какое у вас интересное выражение лица… — изящный палец фамильярно описал круг у моей физиономии. — Дайте угадаю, вас смущает внимание моего офицера к своей персоне! А знаете что? Если вы мне честно ответите на последний вопрос, то обещаю — местные фелениды будут вас боготворить! Может даже памятник поставят. Ну как?! — еле сдерживая ухмылку, предложила Солерия.
Несмотря на плохие предчувствия, я вновь кивнул. Памятник не нужен — лишь бы по переулкам не разбегались да ночью с факелами не явились.
— Неужели она вам совсем не нравится?
Ну и вопросик. Конечно, она мне не нравится, она же мелкая! Нет, ну не карлица, конечно. Ноги стройные, кубики на прессе, грудь опять же. Милое лицо без грамма косметики да и уши прикольные… Стоп. Ох, епт!
— Тащ лейтенант, разрешите обратиться!? — прервала мои воспоминания Арфа.
Совсем не смущаясь, она вломилась в умывальник и была явно чем–то недовольна.
— Разрешаю… — ворчливо ответил я, рассматривая вчерашнее ранение.
Видимо пуля меня даже не задела, но все же пролетела так близко, что аж капилляры полопались. Теперь будет шрам аж до уха. Отлично! И так–то красавцем никогда не был, а теперь еще и это. Поборов раздражение, я повернулся к хвостатой.
— Тащ лейтенант, я же тоже солдат! Почему вы не взяли меня с собой!? Это нечестно! Вы же говорили, что я такой же боец, как и все!!! — едва не ревя от обиды, затараторила мурзилка притопывая ногой в черном берце.
Совсем дура? Ну куда я её возьму!? Людей убивать? Тоже мне, культурно–массовое мероприятие. Как ребенок, чес–слово!
— Как бы ты пошла с нами, если ты еще стрелять не умеешь? — извернулся я, вновь рассматривая свою хмурую рожу в зеркале.
— И правда… — гладкие уши мгновенно сникли. — Какой от меня толк… Извините.
Как же они достали! Что за нытики меня окружают? Чуть что, сразу сопли распустят и давай себя накручивать! А хотя, я и сам–то…
— Куда намылилась!? Дуй к оружейке, сейчас подойду… Сделаем из тебя снайпера, блин. Только рожу побрею.
От печали не осталось и следа. Арфа протяжно запищала и принялась по детски хлопать в ладоши, но заметив мой взгляд, быстро взяла себя в руки и, приложив ладонь к пиксельной кепке, бодро замаршировала в коридор.
Эти мурзилки какие–то совсем отбитые… Хотя, походу та инопланетная хрень их специально такими вывела. Хрен его знает зачем, правда. Эх, патронов жалко… А, впрочем, африканские пукалки же есть! Пусть с них и учится. Уж на пятьдесят метров они попадать должны. Правда, как бы мелкую отдачей не поломало… Она весит–то, килограмм тридцать–сорок. Ай, ладно.
Соскоблив похмельную щетину, я отправился вслед за малявкой.
Последние несколько дней прошли на удивление спокойно. Видимо, принцесса сдержала своё слово и каким–то образом ей удалось убедить местных перестать от меня шарахаться. Поначалу это было здорово, но теперь… Эти гребанные мурчалки, едва завидев меня, тут же выстраивались в очередь и принимались выспрашивать всякую фигню, типа сколько мне лет и почему я так много пью, люблю ли я танцевать и сколько мантикор съедаю за месяц… Черт, это всеобщее дружелюбие достает не хуже, чем всеобщая неприязнь. Почему они такие любопытные, е-мое?
Бойцы целыми днями шарились по городу. Кабанов в библиотеке, Пугачев и Скоков на ферме, а Лисин… Где все время пропадал этот поганец, я так и не понял. Он говорил, будто работает в мастерской. Но, по словам Пугачева, психованная модельерша свалила на какой–то показ в столицу. Хрен ли он там в мастерской один делает? Дрочит что ли? Впрочем, не мои это дела. Сам ведь разрешил ему свободное перемещение. Поздно уже на попятную идти. Лишь бы пипирку себе не оторвал.
Пока бойцы целыми днями зависали в городе, я всё время проводил с Арфой и, по–моему, девчушка была в восторге от такого положения дел. Честно говоря, это лучший срочник, о каком только можно мечтать, Где еще найти призывника, который будет искренне радоваться шестичасовой строевой подготовке? Или ежедневному изучению устава? Блин, даже когда я заставлял её учить обязанности военнослужащего или дневального по роте, она просто сияла от радости. Была бы человеком — женился не раздумывая!
Мне и самому нравилось заниматься с ней. В конце концов, малявка была настолько искренней и веселой, что это невольно располагало и позволяло отвлечься от нехороших мыслей. С каждым днем я старался все меньше передвигаться по городу. И как можно незаметней. Встречаться с Сивирой совсем не хотелось. Ибо признать, что она мне, прости хосподи, симпатична я не мог. А послать куда подальше было как–то… Ну, не хотелось. А если бойцы узнают, что я тут с этими мурзилками шуры–муры кручу — на смех поднимут. Не в лицо, конечно, но вот за спиной такого нагородят…