Цельняпушистая оболочка 2
Шрифт:
Взяв «Кольт» в руки, я аккуратно приблизился к окну. Распахнув створки, я едва не завизжал как маленькая школьница. Не успело окно распахнуться, как в проём «залетела» огромная, зеленая морда.
— Привет! Вижу не разбудил, эт–хорошо! — вежливо произнес Валентин, с интересом осматривая комнату.
Твою же мать! Только этого мне еще не хватало! Блин, в этом мире долбанутых мурчалок ненормальные абсолютно все! Даже древние драконы… Блин, и чего ему надо!? Опять что ли чаем своим поить собрался!? Поспал, мать вашу!
Глава 35
— Странно… — пробормотал Кабанов, оглядывая пустую
«Ладно, может куда пошел…» — решил капрал, устремляясь на кухню. Было еще раннее утро, бойцы, как и Сэйли, еще не проснулись, и Кабанов решил по–быстрому приготовить завтрак и двинуть в библиотеку.
«Лися, наверное, злится…» — грустно хмыкнул здоровяк, счищая кожуру с картофеля.
Еще вчера «капрал» вместе с сослуживцами должны были помочь ученой кошечке с её докладом по человеческой культуре. девушка хотела представить его на ежегодный, научный съезд в столице. Блестя шелковистыми пурпурными волосами она подпрыгивала на месте в предвкушении возможной реакции участников съезда на её доклад.
— В этом году я буду не просто гостем, а самым настоящим докладчиком! Да еще и с такой эксклюзивной темой! — радостно тараторила Лисси своим помощникам.
Ури, так же как и Кабанов, были рады за фелисину, но её суетливая работа над докладом их откровенно раздражала. Даже медвежонок, будучи уже не первый год в ассистентах у ученой кошко–девушки, не мог скрыть свое негодование:
— Съезд не съезд… Зачем ночью–то так шуметь? — обиженно фыркал коротышка, с сонным видом помогавший хозяйке с её проектом.
Только «капрал» не выражал никаких негативных эмоций, а с видом верного адепта феназепама спокойно отвечал на бесконечные вопросы библиотекарши. «Ученые, что с них взять?» — флегматично размышлял Кабанов, засыпая картошку вместе с овощами в кастрюлю. Сегодня на завтрак будет какое–то подобие овощного рагу… Бойца, как впрочем, и всех остальных людей, жутко раздражало отсутствие в их рационе мяса. А рыба уже порядком осточертела.
Когда Кабанов закончил с готовкой, в доме никто так и не проснулся.
— Сэйли побольше оставил… Ну и ладно. Потом подогреют, наверное… — хмыкнул младший сержант и, быстро позавтракав, двинул в сторону библиотеки.
Почти каждый его день начинался по давно заложенной колее. Умыться, приготовить завтрак, быстро расправиться со своей порцией и пойти в библиотеку. Иногда по дороге здоровяк с трудом протискивался в «Сладкий уголок» чтобы перехватить немного «вкусняшек» для Лисси.
Супружеская пара кондитеров не очень любила «капрала». Каждый раз когда он заходил в их заведение, им казалось что здание вот–вот развалится. Они всерьез подумывали о том, чтобы существенно расширить проход в кондитерскую, только их непредсказуемая и энергичная дочь со странным именем «Люпа» была рада новому знакомому. Розоволосая фелисина едва ли не насильно совала в руки человеку целые мешки со сладостями.
— Лисси ест слишком мало шоколада… Мало шоколада — мало веселья! Веселье всем и каждому! Уиии!!! — примерно так рассуждала розовая дурочка, провожая Кабанова до выхода.
«Веселье всем и каждому… Коммунистка, наверное.» — решил капрал.
Когда боец общался с этой странноватой фелисиной, то почему–то всегда вспоминал отца.
Кабанов был родом из совсем деревеньки. С развалом Союза и без того небольшой населенный пункт окончательно захирел. Только благодаря отцу Владимира деревня не вымерла окончательно. С помощью старых связей, его отцу удалось открыть в деревушке небольшую ферму по разведению лошадей. У Кабанова–старшего привязанность к меринам сформировалась еще в молодости, когда он служил кавалеристом в красной армии еще во время войны.
Закончив кампанию в Будапеште, кавалерист, вернулся в родную деревню. Почти всю жизнь он, как убежденный коммунист, честно проработал механиком в колхозе с не самым оригинальным названием: «Красный Партизан». Человек он был достаточно замкнутый, нелюдимый. Только выйдя на пенсию, он все же женился, на местной ветеринарше. Несмотря на свой уже приличный возраст ветерану всё–же удалось заделать сына. И всё было бы хорошо, да только вот коммунизм «отменили». Деревушка резко стала никому не нужна, народ повалил оттуда толпой, остались только самые старые да упёртые. Но Кабановы решили, что их место здесь. Воспользовавшись своими старыми, еще армейскими, связями главе семьи удалось прикупить небольшой табун лошадей и преобразовать здешнюю конюшню в коневодческое хозяйство.
— Колхоз будет жить! — отвечал Кабанов–старший, на вопросы зачем ему всё это.
Собственно, эта ферма — единственное, что держало деревушку от окончательного запустения. Благо что крупные города были сравнительно недалеко и городские предприниматели с охотой арендовали лошадок — детишек в парках катать или еще куда.
Владимир был единственным ребенком в семье. И не только в семье — в деревне не было никого моложе сорока. Мальчик даже в школу никогда не ходил. Мать, будучи образованным человеком, смогла выучить сына, руководствуясь школьной программой. В перерывах между работой в небольшой ветеринарной клинике, она раз за разом находила время на занятия с ребенком. Аттестат смогли просто купить, в те годы это не представляло особой проблемы, лишь бы деньги были.
Поскольку сверстников у мальчика не было, то и дружбу он водил не с людьми вовсе, а с лошадьми да многочисленными кошками, что приносила мать из клиники. В те времена, многих «мурзиков» приносили на усыпление, но доброе сердце женщины, вынуждало ее забирать мурчащие создания на ферму. Так и прожил бы свою жизнь Кабанов–младший, спокойно проведя её в деревне, да разводя коняшек с кошками, если бы не смерть отца. После ухода из жизни своего основателя ферма пришла в упадок — работников не хватало, да и конкурентов прибавилось.
Мать Владимира продала предприятие и на вырученные деньги пристроила сына в столицу, в сельско–хозяйственный университет. Правда, спокойно проучиться Кабанову не позволили даже деньги. Будучи простым, не закомплексованным парнем, он никогда не скрывал своего мнения и все высказывал прямо в лицо. В армию он из–за этого и попал — честно признался одной из проверочных комиссий, что в школе никогда не учился и что в университет попал только благодаря деньгам.
Впрочем, в армии Кабанову понравилось. Всего–то делай, что говорят, да молчи пока не спросят. Да и коллектив — у бойца никогда не было друзей, а тут столько сверстников. Только новобранец никак не мог взять толк, почему его сослуживцы все такие маленькие. К Кабанову все относились хорошо: свой призыв — потому что простой и честный, а старослужащие — потому что боялись внушительных размеров «духа». Даже взводный ценил Владимира за исполнительность и как только освободилось место командира отделения, тут же определил Кабанова на эту должность. Вернее, определил командир роты, но лейтенант не возражал, что Кабанов расценил как полное одобрение.