Цельняпушистая оболочка
Шрифт:
Мы немного постояли в полном молчании, изредка прикладываясь к кружкам.
— Ну? Почему ты избегаешь меня? — вдруг обиженно спросила Сивира.
Я поперхнулся и тут же жадно присосался к кружке. Ну все, пиздец! Младлей внимательно смотрела мне в глаза, явно ожидая ответа. Похоже, я всё–таки не ошибся… Что сказать–то? Отмазаться уже не выйдет, а обижать её совсем не хочется. Мало ли, может она мне по яйцам вмажет, с нее станется!
— Слушай, я конечно очень рад, но… Блин, мы же разные виды! Ты же понимаешь это!? — выпалил я, первое
Ну а что мне ей еще сказать!? Что–то типа, «прости, но я гей»? Или «я люблю другую»? Тьфу, на эту фигню даже мурзилка не купится… Хозяйка прилавка изо всех сил делала вид, что не слушает нас, а навостренные уши это так, по привычке.
Сивира чуть помедлила, тщетно пытаясь сохранить спокойствие, затем, хлебнув из кружки она сказала:
— Знаешь что… А пошел ты нахуй! — гневно выкрикнула она мне прямо в лицо, и тут же поспешно кинулась в толпу.
Продавщица пива как–то странно на меня покосилась. Гребанные лилипуты! Ну почему она всё портит!? Твою мать, разве не она говорила, что с точки зрения кошатин — люди натуральные уроды? Или это я придумал? Черт, еще и материться научилась…
— А блять, пошло оно всё… — буркнул я, и двинулся вслед за младлеем.
Благо, толпа на площади расступалась передо мной, прямо аки красное море перед евреями… Хоть что–то хорошее. Я плохо понимал, что буду делать, когда догоню хвостатую дуру, но упускать её сейчас было бы полной глупостью.
— На месте, блять!!! — скомандовал я, обгоняя и преграждая путь Сивире.
Одного взгляда, хватило чтобы заметить: глаза у нее на мокром месте. Блин, неудобно как–то. Что–то я не припомню, чтобы из–за меня бабы рыдали…
— Ты еще не всё сказал!? — с вызовом в глазах закричала мелкая.
Окружающие нас мурзики с интересом поглядывали за сценой. Твою мать, почему на меня сегодня все косятся!? Чуть замявшись, я закурил и протянул:
— Послушай… Мне, конечно, очень приятно твоё внимание и все такое… Но, блять, мы абсолютно разные виды! Какая тут, нахуй, любовь!? Ты же треснешь! Давай–ка без экстремальной романтики обойдемся? А то… — я осекся заметив реакцию Сивиры.
Мне казалось, что я был готов ко всему, но как выяснилось, ошибся. Не успел я договорить, как мелкая изумленно вылупилась на меня, а затем расхохоталась. Закрыв лицо ладонью, она обильно краснея, заливалась звонким смехом.
— Ох кочерыжка, какой же ты дебил! Любовь, ой не могу… — сквозь смех выдавила младлей.
— Эм… Что?
Я почувствовал себя полным идиотом. Нервно закуривая американскую сигарету, я огляделся вокруг. Казалось, вся площадь смотрим только на меня.
— То есть… Ты подумал, что я пригласила тебя на свидание? Ну, типа как у парочек и все такое? — все еще хихикая, произнесла младлей, вытирая слёзы.
Я лишь кивнул, жадно затягиваясь дымом. Девчонка, глядя на мне в лицо, немного успокоилась и заговорила вкрадчивым голосом:
— Лукин, мы конечно друзья… Ох, какого хрена!? Без обид, но с нашей точки зрения ты… Нет дело не во внешности! Ты даже симпатичный, но вот это твое поведение… Ты когда–нибудь замечал, с каким выражением смотришь на феленидов!? Вот, даже сейчас! Ни одна девчонка не захочет иметь с тобой ничего общего… — продолжала говорить младлей, явно удерживаясь чтобы не заржать еще раз.
Я злобно посмотрел на неё. Это каким таким взглядом? Что опять не так в моём поведении? Я же никого не трогаю…
— Значит, не замечаешь… Ты смотришь на нас, как на еду, что ли? Знаешь, наверняка даже в глазах мантикоры нет столько злобы, сколько в твоих. Но для тебя, это вероятно комплимент… — хихикнула она. — И это я еще молчу про твоё поведение и самое главное, твою речь! Да целой казарме не переплюнуть этот водопад сквернословия!
Она всё говорила мне всякую фигню, суть которой сводилась к тому какой я мудак и подонок, алкоголик, дебошир и просто агрессивный придурок, которому ничего не обломится… Блин, таких приятных слов мне даже «насос» никогда не говорил, а уж он то меня просто «обожал».
— И вообще… С чего ты решил, что это свидание!? — неожиданно серьезно спросила Сивира.
Я немного замялся. Теперь все мои умозаключения выглядели настолько тупо, что мне было как–то стыдно рассказывать.
— Ну, ты вся причесалась, да и вела себя как–то необычно, вот я….
— Ох Солерия… По твоему офицер гвардии не может прихорашиваться перед праздником? Я же взрослая девушка, мне тоже иногда хочется выглядеть красивой!
Младлей, чуть замялась, оглядываясь вокруг, затем чуть приблизившись ко мне, тихо произнесла:
— А смущалась я потому, что мне еще никогда не доводилось сходить куда–то с другом… Особенно после всех этих… Чтений. А ты повел себя как полный засранец!
— Ладно, я понял! Пойдем уже, мы пиво не допили… — недовольно буркнул я, стараясь не замечать на себе чужих взглядов.
Сивира чуть помедлила, похлопала меня ладонью по брюху и сказала чтобы я не обижался.
Угу. Я не обижаюсь. Ни капли. Я просто хочу достать штык–нож и распотрошить тут каждую ухмыляющуюся рожу. Вот что бывает, когда пытаешься поступать по людски! Всего–то хотел утешить, а получил говна за шиворот да на глазах у всего города! Ну спасибо, мать твою!
Остальная часть праздника прошла гораздо спокойней. Вместе с Сивирой мы стояли возле прилавка, изредка заказывая новую порцию яблочной бурды и глядели на сцену, то и дело обсуждая способности того или иного «артиста». Посмотреть на выступление Арфы я, к сожалению, не успел. Видимо она закончила до того как я прекратил позорить себя на весь белый свет. Придется ей потом соврать, что видел…
То и дело я замечал в толпе компанию своих бойцов, вместе с библиотекаршей и её подружками. Странно, но я не видел никаких косых взглядов в их сторону, даже наоборот, с ними охотно общались и даже и не думали ни смеяться, ни пугаться.