Целый вагон невест
Шрифт:
Итак, Кати натянула куртку сестры, потому что свою еще не удосужилась привести в порядок после их боевых действий у дома, где забаррикадировалась русская нахалка. Потом, вспомнив, что на улице довольно прохладно, схватила шапочку Санджая и вышла из дома. В Хайденгейме Кати все напоминало о матери, и она села на поезд, отправлявшийся в Мюнхен. Там было значительно веселей. Улицы ярко освещались, в витринах красовались тысячи соблазнительных вещей, а из маленьких кафе доносились умопомрачительные ароматы. Кати отдала должное всем этим развлечениям. Она прогулялась по улицам, съела с десяток пирожных со взбитыми сливками, зашла в кирху за святой водой: Кати считала, что языческая вера Санджая привлекает к их дому полчища разных
Прогулка заняла несколько больше времени, чем Кати рассчитывала, поэтому она едва успела к последней электричке. В вагоне было уже мало народа, и Кати впервые в жизни почувствовала смутную тревогу от мысли о том, что придется пройти пешком несколько кварталов до их с Санджаем дома. В Хайденгейме спать ложились рано, основными его обитателями были пожилые люди, уставшие от шума больших городов и решившие хоть на пенсии пожить спокойно.
– Что со мной? – пробормотала себе под нос Кати. – Сто раз возвращалась, а сегодня, видите ли, ей страшно. Возьмите себя в руки, девушка!
Выйдя из вагона, Кати снова поежилась. Мало того, что предстояло тащиться по пустынным улицам, так еще и дождь начал накрапывать. Но делать было нечего, Кати поглубже натянула капюшон и направилась в сторону дома. Мелкий дождичек как-то сразу превратился в настоящий дождь, затем в ливень. Однако стоило Кати увидеть впереди огни родного очага, как дождь почти прекратился и даже выглянула луна…
Она разглядела в окне силуэт Санджая, который внимательно рассматривал какой-то большой лист бумаги, и тут ее внимание привлек шорох в ближайших кустах. Кати посмотрела туда и замерла от ужаса. Прямо на нее смотрел Вернер. И добро бы просто смотрел, это Кати еще как-нибудь пережила бы. В конце концов не чужие ведь, может, он решил заявиться к Кати и постараться примириться с ней. Так нет же, у духа Вернера было совсем другое на уме. Он показывал ей язык и строил отвратительные гримасы, явно издеваясь над ней. Ошеломленная Кати не увидела, как в кустах блеснул ствол пистолета. Причем не игрушки, а самого настоящего оружия. Но Кати смотрела только на Вернера и была возмущена тем, что ее папаша до сих пор не угомонился, а шалит, словно малолетний ребенок. Даже когда раздался выстрел, она решила, что папаша раздобыл пугач…
– Ну уж нет! – завопила Кати. – Тебя тут еще не хватало! Никак не успокоишься, все ему шуточки! С пистолетом он! Сейчас ты у меня получишь!
И она, недолго думая, метнула прямо в лоб папаше пакет со святой водой; воду в кирхе, за неимением другой тары, пришлось налить в пакет. Святая вода папаше явно пришлась не по вкусу, он взвыл не своим, как с удивлением отметила Кати, голосом и выстрелил еще раз. Выстрел оказался настоящим, и боль обожгла левое плечо Кати. Вторая пуля просвистела у Кати возле уха, зацепив сережку и окончательно убедив девушку в том, что дело принимает совсем скверный оборот. Если духам теперь разрешается носить настоящее оружие, то живым надо сматываться куда подальше. Увы, третья пуля попала Кати прямо в грудь, и бежать Кати уже никуда не смогла. Она успела только подумать, как удивится Санджай, когда, вынужденный оторваться от своих драгоценных графиков роста и прироста, спустится вниз, чтобы посмотреть, что за стрельба.
Она упала на землю, успев увидеть, как из кустов лезут демоны с огромными глазами, рогами и светящимися в темноте пупками.
Тем временем возле Кати собралась небольшая толпа. Громче всех убивался Санджай. На него просто было страшно смотреть. Непалец рыдал над телом подруги, рвал на себе волосы и бил себя в грудь, призывая всех своих богов к отмщению.
– Не надрывайся, – внезапно сказала Кати, приоткрыв один глаз.
– А? Что? – завертел головой Санджай, не понимая, откуда слышен дорогой голос.
– Жива я, можешь гордиться. Я же тебе говорила, что своими воплями ты и мертвого можешь воскресить, вот и радуйся, – сказала Кати.
– И-и-а, – тоненько пропищал Санджай и упал в обморок.
– О, черт! – досадливо воскликнула Кати. – Теперь еще с ним возись. Мало мне демонов, простреленного плеча и призрака моего дорогого папочки, так еще и этот на мою голову.
В это время к ней подбежал Франц.
– Вы живы? – обрадовался он, недоверчиво косясь на Катину куртку, залитую кровью, струившейся из плеча. – Как же это?
– Не знаю, – пожала одним плечом Кати.
– Разрешите, – попросил Франц и, изменившись в лице, достал медальон, который Кати недавно купила.
– Потрясающе! Эта штука спасла мне жизнь, – пробормотала Кати и собралась снова упасть в обморок.
– Постойте, – остановил ее Франц, – вы не видели, кто в вас стрелял? Хотя бы какие-нибудь его приметы, нам сгодится все, что угодно: рост, цвет глаз, одежда, прическа.
– Вы моего отца знали? – спросила у него Кати.
– Да, – озадаченно ответил Франц.
– Так вот это был он, – заявила Кати, снова погружаясь в темноту, но перед этим она успела увидеть сияющую огнями колесницу, за которую приняла машину «Скорой помощи».
Мариша с Аней провели этот вечер не столь драматично. Они отправились к Густаву с дружеским визитом. Правда, старик приглашал одну Маришу, но Анна наотрез отказалась оставаться дома одна. С тех пор как они нашли потайной ход, Аня вбила себе в голову, что в доме, где есть потайные ходы, обязательно должны обитать привидения. Поэтому боялась сидеть дома одна после наступления темноты. Если Густав и расстроился при виде Ани, то умело это скрыл. И они втроем приятно посидели возле камина, прикончив весь шоколад и коньяк, которые были в доме. Густав оказался прекрасным рассказчиком и живописал девушкам, как они с Вернером проводили время в юности. Начал он свое повествование с раннего детства, но после двух бутылок десятилетнего коньяка его герои как-то незаметно повзрослели. Густав как раз дошел до описания своих впечатлений о первом их с Вернером посещении борделя, как вдруг раздался телефонный звонок.
– Дорогие мои друзья, – сказал им Густав, вернувшись. – Мне неожиданно позвонили, и так получается, что мне нужно уйти. Конечно, очень жаль, я просто наслаждался нашей беседой, но делать нечего.
– Ч-что случилось? – спросила Мариша.
– Ничего особенного, просто звонил один мой старый друг, у него неприятности. Пропало тело.
– Куда пропало? – поразилась Аня.
– Все объясню, но потом. А сейчас простите, тороплюсь.
Не успели девушки оглянуться, как оказались на улице под дождем. После пылающего камина и старого коньяка такая перемена обстановки была удручающей.