Цена бессмертия (сборник)
Шрифт:
– Дорогая сестра! – возбуждённо заговорил профессор. – Узость мышления мешает нам видеть и познавать удивительные вещи! Мы не можем скинуть социальное ярмо, ритуальные запреты, табу. Но грядёт новое время, эпоха просвещения! Мы должны преодолеть консерватизм, победить традицию и вырваться из рамок обусловленности! Нельзя гасить в себе дар, данный от Бога. Дай мне свою руку, и мы вместе перенесёмся в другой мир!
Но руки́ Ласточкин так и не получил.
Женщины вели себя здесь не так, как мужчины, а как-то более открыто.
– Безумствуешь ты, отче! – сказала судья. – Большая учёность доводит тебя до сумасшествия!
После этого она засмеялась, рассыпалась в благодарностях, ритуально расцеловала профессора и удалилась. Ласточкин впал в недоумение. На всякий случай он взял её регистрационную карточку и переписал адрес, имя и телефон себе в блокнот. «Поживём – увидим!» – подумал профессор.
Проходили дни, недели и месяцы, поток посетителей не уменьшался, а Ласточкин всё никак не мог разобраться в том, что происходит. Он то впадал в эйфорию, то в глухую тоску. У него возникло подозрение, что его используют. Не раз появлялось чувство, что все всё о нём знают. А он знает очень мало. Жизненные ситуации всех его клиентов были похожи между собой: подсознательные влечения – социальные запреты – совесть; совесть – запреты – влечения. Он делал, что мог, постепенно превращаясь в психоаналитика. Но после бесед с профессором никаких положительных изменений в их судьбах не намечалось. Правда, они иногда заходили, приносили коробку конфет или цветы, благодарили и выглядели намного более радостными, чем при первой встрече. Иногда Ласточкину казалось, что они относятся к нему, как к ребёнку, и жалеют его неизвестно почему.
Постепенно профессор осознал, что его беседы приводят к обратному результату, а в скором времени убедился в этом уже окончательно. К нему зашёл несудейский с задумчивым лицом, которого он вразумлял в первый день своей службы. Молодой человек женился на одной из двух своих возлюбленных и был счастлив в браке. Он не жил с ней до свадьбы, не проверил сексуальную совместимость и совместимость характеров. Просто «помолился очень сильно, дабы Господь открыл волю свою, и тот не преминул…» И что самое удивительное, молодожён благодарил за всё это Ласточкина. Как будто это профессор Ласточкин уговорил его как следует помолиться и жениться наобум! Да это может сделать любой их священник, к какому ни пойдёшь!
Вскоре после этого визита поток посетителей начал иссякать. Профессор целыми днями сидел один у себя в кабинете и думал, думал, думал. Можно сказать, он это делал впервые в жизни. До этого профессор, конечно, тоже иногда думал, но предпочитал действовать. И постепенно кое-что до него стало доходить. Ему не давало покоя слово «искуситель». Он узнал, что во всём Светлогорске нет другой такой должности, как у него. Смысл слова «искуситель» как-то пересекался со смыслом выражения «работа сатаны».
Наконец, после недельного простоя, Ласточкин почувствовал, что ни одного настоящего клиента у себя в кабинете больше не увидит.
7
За последнее время произошло ещё одно удивительное событие. Ласточкин влюбился. Излишне говорить, что такое с ним было в первый раз (в молодости учёный имел пристрастие к женщинам вполне развратным и слово «любовь» по отношению к ним было неуместно).
Объектом его любви была та самая судья второго ранга, которую он просвещал во второй день службы. Звали её Иоанна. Лет ей было около сорока, но она всё ещё была девственницей. Как понимал профессор, это явление было обычным в Светлогорске. Характера она была весёлого, даже немного буйного.
Профессор повадился заходить к ней в гости после работы и всё уговаривал вместе попутешествовать по другим мирам. Он намекал, что и сам когда-то путешествовал. Иоанна только отшучивалась и смеялась. Вела она себя часто как девочка, хотя мудрые глаза и свидетельствовали о её возрасте. Иногда Иоанна вдруг становилась серьёзной и принималась рассуждать о своей смерти. Ласточкина передёргивало, но он терпеливо слушал. А иногда она бросалась на колени перед образом и самозабвенно молилась минут пятнадцать-двадцать. Обращаться к ней тогда было бесполезно, и Ласточкин терпеливо ждал, когда она «отойдёт». В своём мире он счёл бы её за психопатку, но здесь расценивал исключительно как жертву традиции.
Однажды, когда они пили чай, Иоанна стала рассказывать о бабочках. Оказывается, бабочки огромного размера, самых причудливых форм и окрасок, жили за городом. Некоторые были больше и красивее человека. Профессор насторожил уши.
Вдруг Иоанна зарыдала.
– Я не слушала бабочку! – причитала она. – Бабочки больше не прилетают к нам домой! Скоты вроде меня оттолкнули бабочек! Теперь вся надежда на тебя…
Когда Ласточкин понял, что это не метафора, он решил, что у его возлюбленной навязчивая идея с галлюцинациями, и схватился за трубку телефона. Но потом вспомнил, что в Светлогорске много чудес. Почему бы не быть и гигантским бабочкам?
Ни с того ни с сего Ласточкин кинулся в ноги Иоанне, обнял их руками и начал признаваться в любви.
– Будь моей женой! Выходи за меня замуж! Давай будем супругами! – исступлённо восклицал он. – Я не хочу обратно в Темнодольск!
Ласточкин уже второй день не выходил на работу и ожидал, что его вот-вот отправят назад на Землю. В глубине сердца он чувствовал, что миссия его закончена. Иоанна прочитала его мысли (что делала крайне редко).
– Да ты что, отче? – удивилась она, перестав плакать. – Должность твоя пожизненная. Первый поток иссяк, но скоро будут новые. Верховные Судьи видели, что ты исправишься. Но у тебя есть навык, и разум направит волю. Когда мы работаем, мы делаем не то, что хочется, а то, что тяжело.
Профессор боялся взглянуть ей в глаза и уткнулся лицом в её колени. Всё внутри него перевернулось.
– Поженимся через полтора года, – сказала Иоанна. – Я видела это, когда мне минуло шестнадцать. Надо уметь ждать.
– То есть ты согласна? – спросил Ласточкин, усаживаясь на стул.
– Ну конечно! – услышал он в ответ.
8
Верховного Судью звали отец Анатолий. Он не любил открывать рта и общался с помощью телепатии.
– Но разве вы не обманули меня? – возмущался Ласточкин.
«Ты дал своё согласие», – ответил Судья.
– Но я не знал, на что иду!
«Мы никогда не знаем, на что идём. Если бы знали, никто бы не спасался».
– Всё равно, это – обман!
«Да. Бог обманывает нас, чтобы спасти. Мы можем возблагодарить Его за спасительный обман только много времени спустя».
– Я должен попасть домой, на Землю.
«Кто же тебе мешает? Сумел попасть сюда, сумей и вернуться. Мы не выдёргивали тебя из твоего мира, ты сам отправился в путешествие, по Промыслу Божию. Мы только помогаем тебе спастись».