Цена империи. Чистилище
Шрифт:
— Она будет у вас, государь…
[1] Неточная цитата фразы Панина, произнесенная Александру I после убийства его отца, Павла I.
[2] Напоминаю, что в это время термин «партия» означал не политическое течение, а скорее, группировку влиятельных лиц.
Глава девятнадцатая. Визит в Эдинбург
Глава девятнадцатая
Визит в Эдинбург
Эдинбург. Музей науки и искусства.
7 декабря 1879 года
Я хочу побывать в Эдинбурге,
Исторический город грез,
Пробежаться по каменным улочкам,
И от счастья смеяться до слез,
Ощутить полноту вдохновенья,
Осознав воплощенье мечты,
А услышав где-то волынку мимо просто так не пройти,
Понимать что-ты в сердце Шотландии,
Где просторы
А на них старинные замки,
Омываются чистой водой.
(Юка)
Проф. Томсон
В начале декабря 1879 года Чарльз Уивилл Томсон сидел за письменным столом в своём кабинете в Эдинбургском музее науки и искусства и занимался весьма надевшими ему делами, кои можно было сравнить с чисткой авгиевых конюшен. Конечно ему не нужно было с лопатой в руках копаться в конском навозе, но тем не менее от этого его работа не становилась легче или приятней. Ушедший в отставку королевский профессор Джордж Оллман, который до него курировал сей музей, слишком небрежно относился к своим обязанностям, в результате чего таинственным образом исчезли весьма ценные образцы и экспонаты, которые помимо своей научной ценности были необходимы для проведения занятий со студентами местного университета. А сам сэр Чарльз не проявил должного внимания к этому вопросу и принимая должность удовлетворился заверениями почтенного профессора о полном порядке в музейных экспозициях и кладовых. Теперь же приходилось пенять только на себя, ибо Джордж Оллман сказался больным и удалился в свое поместье в графстве Дорсетшир, и все прошедшие годы вёл жизнь затворника, проводя все время в любимом саду, чаще общаясь с яблонями, нежели чем с людьми. А тут появилась новая угроза. Как весьма своевременно предупредили коллеги из Лондона, в ближайшем будущем намечался визит в Эдинбург с обязательным посещением университета и музея группы высокопоставленных особ, среди которых был и Принц Альфред. Следовало сделать всё возможное и невозможное, дабы не возникали неудобные вопросы. Кроме того, директор музея планировал своё участие в нескольких длительных океанских экспедициях. Особую пикантность сих мероприятий придавал весьма «сладкий» бюджет сего прожекта, в коей внесло свою лепту и Адмиралтейство имеющее свои интересы в этих исследованиях. Не смотря на жесточайшую конкуренцию среди профессуры, в себе сэр Чарльз был уверен. А посему скандал был крайне нежелателен и следовало привести дела в идеальный порядок. Попытка сделать это собственными силами показало полную несостоятельность сэра Чарльза в административных вопросах, но огласка была недопустима. Правда, сейчас появилась надежда на счастливый исход. В прошлом месяце он гостил в замке у своего приятеля Уильяма Гарри Хэя, графа Эрролл 19-го в его замке Слэйнс. Поводом к их знакомству, перешедшему затем в дружбу стало увлечение этих двух истинных шотландских аристократов холодным оружием. И во время последней встречи, вечером, когда ветряная и сырая погода, делала тепло каминного огня и вкус выдержанного виски особенно приятными, сэр Чарльз поделился с приятелем своей бедой.
— Вот так, Уилям, я и попал в сложное положение и, право, не знаю, как из него выйти. Самое страшное, что я ничем не могу подтвердить свои слова и даже если мне поверят, то с моей безупречной репутацией будет покончено навсегда.
Закончив свою исповедь, он допил виски и замолчав устремил взор на пылающий камин, словно пытаясь в игре пламени найти успокоение измученной душе.
— Не всё так безнадёжно, мой друг, — с ободряющей улыбкой отозвался граф. Необходимо найти толкового юриста, поднаторевшего в крючкотворстве. Уверен, что он сможет подобрать нужные параграфы в том нагромождении актов, указов и прочих документов из коих состоит право Британии. Заметив, что его визави хочет возразить, он остановил его жестом и продолжил говорить.
— Я понимаю, что огласка нежелательна и это обстоятельство предъявляет особые требования к сей кандидатуре. Но в этом я смогу вам помочь, ибо среди лично обязанных мне людей есть искусный специалист. Тем паче, что его сын служит офицером в одном из полков и его карьера напрямую зависит от моего благорасположения. В общем, я собираюсь в следующем месяце посетить Эдинбург по своим делам и заодно со мной прибудет нужный вам человек. Будьте спокойны, он поможет вам составить необходимые бумаги так, что никто ничего не сможет сказать.
Когда почтенный профессор, в сердце которого разгорался огонёк надежды вскочил разразился благодарственной тирадой, граф так же поднялся, но неожиданно не сдержав стон был вынужден буквально упасть обратно в кресло.
— Снова беспокоит старая рана? — с участием спросил сэр Чарльз.
Прежде чем ответить, граф наполнил свой стакан виски более чем наполовину и выпил его одним глотком. Через минуту спиртное оказало анестезирующие действие, боль стихла, и он смог продолжить беседу.
— Увы, мой друг, хотя и прошло ровно четверть века после того злосчастного для меня сражения под Альмой, но иногда она напоминает о себе. Но помимо боли телесной, страдает и моя душа. Вы знаете, про наш семейный палаш?
— К сожалению, дорогой граф, вы никогда не упоминали об этом происшествии…
Почтенный неофициальный глава клана Бойд поморщился, он не мог про это не говорить, вечно у господ ученых прохудившиеся головы.
— Именно в этот день счастливого для Британии и несчастного для меня сражения, когда меня после ранения вынесли солдаты, на поле боя остался мой палаш, который передавался в нашей семье от отца к сыну. Как только я пришел в себя, то попробовал навести необходимые справки, но увы наш фамильный клинок исчез. Его мог подобрать как трофей кто ни будь из русских солдат или офицеров. Все эти годы я пытался его отыскать, но к сожалению, всё впустую. Хотя…, - на этом слове уже граф с надеждой смотрел на своего собеседника.
Чарльз, вы же известный ученый и вас без сомнения знают и за пределами Британии. Я понимаю, что шансы не велики, но не могли ли вы обратиться к вашим коллегам в России? Я не пожалею никаких средств дабы вернуть эту реликвию.
Естественно, что профессор заверил, что приложит все силы, дабы выполнить эту просьбу.
И вот, сэр Чарльз сидя в своём кабинете уже в который раз пересматривал список лиц, кои возглавляли Императорское Географическое Общество выбирая из них тех, к которым он мог бы обратиться с просьбой о помощи пропавшего палаша. Естественно, что беспокоить такой безделицей председателя коим был лично Великий Князь Константин Николаевич не стоило, но два человека занимающие соответственно вторую и третью ступень в иерархии сей уважаемой организации были настоящими ученными и исследователями. А то, что их научные регалии были подкреплены высокими чинами, относящие их к элите чиновничества Российской Империи лишь повышало их возможности по оказанию содействия. Теперь оставалось лишь выбрать между вице-председателем Петром Петровичем Семеновым и его помощником бароном Федором Романовичем Остен-Сакененым. Размышления профессора были прерваны деликатным стуком в дверь. Весьма удивленный тем, что его, не смотря на строжайшее предупреждение побеспокоили, он тем не менее бросил короткую фразу: «Come in!» (войдите) и через мгновение в кабинет вошел несколько смущенный секретарь.
— Сэр, я прошу меня простить, за то, что осмелился вас побеспокоить, но в приёмной посетитель, коей настаивает на аудиенции.
— И кто же он такой, что я должен отрываться от важных дел? — несколько брюзгливо спросил профессор, который не ждал визита кого-либо из начальства и мог позволить себе побурчать.
— Сэр, это некий полковник в отставке Ме-зен-цоф, — секретарь по складам прочитал непривычную для него фамилию с визитки, — он прибыл из Санкт-Петербурга, из России.
— И что нужно этому русскому солдафону в храме науки? И кстати, на каком языке ты с ним общался? — продолжал ерничать Чарльз Томсон, который, как и многие шотландцы позволял себе некоторую своенравность, но одновременно, как и большинство чиновников предусмотрительно демонстрировал сию черту своего характера лишь в присутствии подчиненных.
— Я не знаю, сэр, — невозмутимо ответствовал секретарь успевший привыкнуть за время своей работы к подобным спектаклям. Но если я правильно понял, его визит согласован с Императорским Географическим Обществом. И его английский почти безупречен.
— Что-о? — почти выкрикнул Томсон, причём теперь выражение недовольства на его лице последовательно сменилось удивлением, надеждой и, наконец радостной улыбкой.- Повтори ещё раз, от кого прибыл сей достойный джентльмен? Услышав подтверждение и внимательно изучив визитку искусно напечатанной на прекрасной бумаге, профессор встал, привёл свой костюм в идеальный порядок и скомандовал: «зови». Как он и ожидал, вошедший в кабинет мужчина был одет в партикулярный костюм, что было принято для Офицеров Русской Императорской Армии, которые вышли в отставку и находились за границей. Но во всем чувствовалась настоящая военная косточка. Выправка, стать, стройная фигура, аккуратнейшим образом подстриженные и ухоженные усики и ещё масса мельчайших деталей кои присущи лишь профессиональным военным. Единственное, что его объединяло с миром гражданских, так кожаная папка и по всей видимости не пустая.