Цена империи. Чистилище
Шрифт:
— Добрый день, сэр, — на отменном английском и с лишь легким намёком на акцент поздоровался вошедший.
— Добрый день, господин полковник, — ответил Томсон и пригласил посетителя присесть на стул стоящий напротив его письменного стола.
— Мой секретарь доложил, что вы представляете в Эдинбурге Императорское Географическое Общество?
— Не совсем так, господин профессор, — пояснил Мезенцев, — скорее я, действуя с их ведома, а если быть абсолютно точным, то я прибыл к вам по рекомендации помощника председателя барона Остен-Сакенена. При упоминании сего имени профессор изобразил на лице выражение гостеприимства, причём чувствовалось, что он действительно рад. Между тем, полковник достал из папки большой конверт, запечатанный красной сургучной печатью Императорского Русского географического общества.
Сэр Чарльз, аккуратно вскрыл конверт
— Господин полковник, — продолжил разговор сыр Чарльз, — я охотно окажу вам всяческое содействие в ваших поисках, но позвольте поинтересоваться, в чём они состоят?
— Видите ли, господин профессор, — неспешно начал повествование Мезенцев, — мой дядя Николай, начинал воевать в Крымскую кампанию будучи поручиком и курьером у главнокомандующего русской армии, князя Меншикова. При осаде Севастополя он спас жизнь командиру Суздальского пехотного полка, Федору Ивановичу Дарагану, который до этого участвовал в сражении под Альмой. В знак признательности он подарил спасителю палаш, оказавшийся в числе трофеев в сем кровавом сражении. Мой отец, артиллерийский штабс-капитан, был коллекционером холодного оружия, когда он выходил в отставку, сей клинок дядя Николай преподнес в подарок своему брату.
К его удивлению, хозяин кабинета весь напрягся при этих словах, и он замер, внимая сказанному.
Когда я вступил в наследство, то решил выполнить последнюю волю родителя и попытаться найти владельца этого раритета, дабы вернуть ему судя по всему, фамильную реликвию. И в этом я очень рассчитываю на помощь тех, кто работает в этом прославленном музее, вот почему я и прибыл в Эдинбург. Кстати, у меня с собой есть и фотографии сего палаша. И Мезенцев достал из папки пять фотоснимков. Когда сэр Чарльз взял их в свои руки, то они едва заметно, но дрожали. Вооружившись лупой он на протяжении почти десяти минут изучал каждый дюйм изображения боясь поверить в такой подарок судьбы. Судя по всему, это был именно тот палаш, который разыскивал его друг граф Эрролл. Наконец он положил фотографии и лупу на стол и задал вопрос:
— Господин полковник, я постараюсь вам помочь, но было бы интересно взглянуть на оригинал сего изображения. Но, видимо палаш остался в России?
Ответ Мезенцева его окончательно добил и почтенному профессору, и рыцарю Британской Империи пришлось грубейшим образом нарушить все писанные и неписанные правила этикета, действующие в этот чопорный викторианский период. Эмоции переполняли его, ему хотелось смеяться, ругаться, станцевать зажигательный шотландский танец и причем сделать это одновременно. Дабы окончательно не оконфузится перед иностранным гостем, сэр Чарльз, окончательно наплевав на условности выпил почти весь графин воды, стоящий на столике, не воспользовавшись для этого стаканом.
Мезенцев, как истинно воспитанный человек сделал вид, что он совершенно ничего не заметил и невозмутимо наблюдал за происходящими событиями, но под маской бесстрастности в его душе бушевал фонта радости. Профессор явно узнал палаш и то, что он не смог сдержать свои эмоции говорит о многом. Во-первых, он знает владельца, во-вторых, он явно находится с ним в дружеских взаимоотношениях или же каким-то образом зависит от него. И наконец в-третьих, скорее всего их встреча была не так давно. Но следовало доиграть свою роль до конца и полковник, дождавшись, когда хозяин кабинета успокоится и вновь сядет за стол, задал вопрос:
— Господин профессор, так я могу рассчитывать на ваше содействие моим поискам?
Сэр Чарльз, всё-таки взял себя в руки, вновь надел на себя маску невозмутимости и выдал длинную тираду, которая состояла из комплиментов в адрес благородного русского полковника, Императорского Русского географического общества и его мудрого руководства в лице Великого Князя Константина Николаевича и его помощников таких как барон Остен-Сакенен и иных лиц. Выразил свою полнейшую готовность оказать любую помощь в весьма нелёгких поисках, обещая перевернуть с ног на голову всю Шотландию и прочая, прочая, прочая. Но при этом он не забыл прозрачно намекнуть на необходимость личного осмотра палаша и перемещения его из отеля в самый надёжный сейф музея, «дабы обеспечить сохранность этого бесценного раритета».
Мезенцев и сам в совершенстве владел искусством лицедейства, что было не мудрено, ибо это требовала специфика его работы. Малейшая ошибка могла привести к провалу задания и скорее всего сходу со сцены, но не в переносном смысле этого слова, а в более брутальном, то есть смерти. А посему выражение его лица полностью соответствовала ходу переговоров, подтверждая готовность самого тесного сотрудничества с профессором.
Между тем, сэр Чарльз вскользь поинтересовался у господина полковника каким временем тот располагает, ибо поиски могут затянуться, так как предстоит длительная переписка, работа в архивах, тем паче что необходимые люди могут находится за пределами Туманного Альбиона. И хотя, он полностью уверен в успехе, но над временем властен лишь Всевышний. Мезенцев поддакивал в нужных местах, отлично понимая, что идёт тривиальный торг и почтенный профессор ничем не отличается от барышника, набивающего цену деревенскому мерину до уровня арабского скакуна. Ничего не поделаешь, ибо меняются времена, а суть человеческая неизменна. Как верно подметил еще Петроний Арбитр: «Mundus universus exercet histrioniam» (весь мир занимается лицедейством), и полковник внутренне приготовился к тому, что придётся задержаться в Эдинбурге, но судьба решила по-иному. В кабинет профессора буквально ворвался секретарь и еле переводя дух выпалил:
— Сэр Чарльз, подъехала карета с гербом Уильяма Гарри Хэя, графа Эрролл 19-го. Через несколько минут он будет здесь.
Но предупреждение явно запоздало, ибо из-за неприкрытой двери уже слышались звуки шагов, которые неспешно, но при этом неумолимо приближались всё ближе и ближе. Виной сего прискорбного обстоятельства было неумеренное любопытство секретаря, за которое он, а точнее некоторые части его лица существенно страдали, начиная ещё со студенческих времен. Возможно, эта слабость была родовой чертой его семьи и передавалось вместе с фамилией, означающей дословно «кривой нос» и внешностью по наследству. А посему, вместо того прогуливаться по коридору и не мешать своему патрону вести конфиденциальный разговор, Камерон старался задерживаться возле кабинета в надежде услышать, что ни будь интересное. Пронеслось ещё несколько мгновений и в кабинет вошел граф Хей. Он был одет в строгий костюм-тройку, пошитый без изысков, но качество материи и искусство портного позволяли понять, что его хозяин не просто весьма обеспеченный человек, но и потомственный аристократ, не привыкший менять свои вкусы в погоне за веяниями моды. Об его военном прошлом говорил гленгарри головной убор шотландских полков британской армии и по тому как она располагалась строго прямо, можно было понять, что это старый солдат, а не богатый чудак переодетый в национальный костюм. Мезенцев мгновенно его опознал по нескольким фотографиям, которые он тщательно изучил, как и остальные материалы перед отъездом из России. Вот разве что, за семь лет, кои прошли после того как были сделаны последние снимки, седина обильно покрыла бороду и морщины на лице стали глубже. Не взирая на ясную погоду, в его руке был зонт, что в принципе было общепринято среди населения Британской Империи, включая даже офицеров при мундире и сабле. Хотя последнее обстоятельство вызывало у их русских и германских коллег презрительную ухмылку. Едва войдя в кабинет, в котором было значительно светлее, чем в коридоре и солнце слепило своими лучами входящих, он не сразу заметил Мезенцева и прямо с порога начал:
— Рад видеть вас, Чарльз. Я приехал не один, нужный вам человек остался в карете. Вы уж определитесь, когда сможете с ним пообщаться, — и направился к нему дабы пожать руку.
Надо отдать должное Томсону, он мгновенно принял решение и двинувшись навстречу графу, обратил его внимание на гостя, присутствующего в кабинете.
— Мой лорд, я счастлив видеть вас. Но разрешите представить вам полковника Мезенцева, коей прибыл из России и как я понимаю цель его визита напрямую связана с вашим делом, о котором вы рассказали мне в замке Слэйнс.