Цена любви
Шрифт:
— Желаю тебя удачи, Питер. Чтобы у тебя все было отлично!
Он поднес ее руку к губам. Играла музыка, и он робко признался Кэре в любви.
— Я всегда обожал тебя, Кэра, — сказал он. — Ты просто ангел. Когда мне дадут отпуск, я приеду и сделаю тебе предложение…
Она с грустью взглянула в его симпатичное лицо. Он был очень взволнован. Вряд ли она примет это его предложение, но ей все равно было очень приятно знать, что кто-то обожает ее. Даже в трудную для нее пору жизни… Ричард Хэрриот раз и навсегда убил в ней всякие чувства к другим мужчинам. Поцелуй любого
Может быть, это самое худшее, что Ричард совершил. Хотя даже сам не подозревал об этом. Больше она не сможет полюбить.
Она вернулась домой уставшая, еще более угнетенная, чем до вечеринки, и обнаружила письмо от Ричарда…
Едва Кэра увидела знакомый почерк, как ее сердце болезненно сжалось. Дрожащими руками она вскрыла конверт. Она знала, что ее не ждет ничего, кроме жестокого отчаяния и разочарования.
В письме содержалось «последнее прости».
Без предисловий Ричард писал:
Я прочел в газетах, что Клод серьезно заболел и что Вы ушли из шоу. Надеюсь, это не слишком тяжелый удар для Вас. Вам, конечно, известно, что послезавтра я женюсь. Поэтому прощайте и дай Вам Бог всего самого хорошего.
Р. Х.
29
Филиппа Спайрз беспокойно расхаживала по своей шикарной спальне, а ее пожилая служанка Би, ухаживавшая за ней с пеленок, укладывала дорогое приданое.
Было шесть часов вечера. Сэр Фрэнк и леди Спайрз отправились навестить дядю Филиппы, который недавно поселился по соседству, бросив дом на восточном побережье. Там сейчас было небезопасно в военном отношении.
Би стояла на коленях перед чемоданом и бережно укладывала в него вещи, завернутые в папиросную бумагу.
Уж она-то, Би, отлично знала Филиппу. Та выросла у нее на руках. Она привыкла ко всем ее капризам и перепадам настроения. Вспышки гнева у Филиппы чередовались с невероятной щедростью. Второй такой противоречивой натуры было не найти.
Словом, старая служанка лучше других понимала, что Филиппа, что называется, встала сегодня не с той ноги. На Филиппе были черные слаксы и ярко-канареечная блузка, а на голове туго повязанный желтый платок-бандана. Она ходила взад и вперед по комнате, засунув руки в карманы и покуривая сигарету. Нахмурившись, она то и дело ворчала на служанку.
— Господи, Би, что ты делаешь с этой ночной рубашкой?… — Или: — Поторапливайся, Би! Ты действуешь мне на нервы. Я хочу спуститься вниз и выпить.
Впрочем, Би не обращала внимания на ворчание молодой хозяйки и молча продолжала свою работу. Ей доставляло огромное удовольствие укладывать такие дорогие и красивые вещи. Несмотря на лишения войны, леди Спайрз заготовила для дочери великолепное приданое. Некоторые вещи совсем недавно прислали из Франции, а другие были куплены в Англии. Здесь были отрезы шифона, тонкого атласа, изысканных шелков и тяжелой парчи с ручной вышивкой. Платьев у мисс Филиппы имелось превеликое множество — на все случаи жизни. Кроме чека на внушительную сумму сэр Фрэнк подарил дочери в качестве сувенира русскую саблю с ножнами. Что и говорить, ей несказанно повезло: она была обладательницей изумительных вещей… А какое чудесное ей пошили свадебное платье. Филиппа настояла, чтобы его кроили из золотой парчи. От белого она наотрез отказалась. Платье было отделано византийскими кружевами, а на фату пошли ценные русские кружева. Никаких белых венков! Филиппа знала себе цену.
Би не испытывала зависти к этим вещам, поскольку понимала, что Филиппа вовсе не чувствует себя счастливой. Никто из домашних, кроме старой служанки, не видел, как гордая и высокомерная мисс рыдала у себя в комнате, уткнувшись носом в подушку. С досады или от тоски проливала она слезы — Бог ведает… Сегодня днем Би заглянула к ней в комнату и, увидев хозяйку в таком состоянии, осторожно прикрыла дверь. Она хорошо знала, что скрывается за этими припадками.
Дело в том, что именно сегодня мисс Филиппа виделась с молодым графом, которого она называла Джамбо, и после чая между ними произошла сцена. Би приложила ухо к двери в библиотеку, а затем отправилась на кухню и под большим секретом пересказала кухарке подслушанное.
— Помяните мои слова, — говорила она, — в канун свадьбы у девушки не должно быть такого настроения, как у нашей молодой леди. Бедный капитан Хэрриот! Сдается мне, он садится не в свои сани. Иначе с чего бы мисс Филиппе восклицать: «Ах, не искушай меня, Джамбо! Оставь меня в покое, ради Бога! Ничего не поделаешь, мне придется выйти замуж…»
Кухарка недоверчиво подняла брови, и Би добавила:
— А он, лорд Рокингем то есть, на это: «Если я вам небезразличен, вы не можете выйти за Хэрриота! Это какая-то бессмыслица. Со мной вы будете гораздо счастливее, чем с ним… К тому же вы сами признавались, что он вовсе не сходит по вам с ума… В отличие от меня! Мне плевать, что будет скандал! Вы должны выйти замуж за меня и всех остальных послать к черту!»
— Да уж, — глубокомысленно покачала головой кухарка, — хорошенькое начало.
Больше сказать было нечего, поскольку Би больше ничего не удалось подслушать.
Би закончила укладывать вещи в чемодан и поднялась с колен.
— Все готово, мисс, — сказала она. — Вещи подобраны, словно для музея!.. А все-таки странно, мисс, что с завтрашнего дня вы будете прозываться миссис Хэрриот…
— Убирайся к дьяволу, Би! — заорала на служанку невеста. — У меня ужасно болит голова, и я не намерена слушать твою болтовню!
Би улыбнулась про себя и, сойдя вниз, отправилась к кухарке.
— Я не я, если сегодня вечером молодая хозяйка не выкинет какого-нибудь номера, — сказала она. — Такой я ее еще никогда не видела…
Оставшись в спальне одна, Филиппа продолжала взад и вперед расхаживать по комнате, словно тигрица в клетке.
В голове у нее вертелись слова Би. Действительно, это довольно нелепо, если с завтрашнего дня она станет миссис Хэрриот. Более того, это просто черт знает что такое!.. Неожиданно чувство к лорду Рокингему затмило для нее все остальное.