Цена любви
Шрифт:
— Что же мне делать? — дрожащим голосом спросила она.
— Сегодня сиди дома, а завтра с утра пораньше я умыкну тебя, и мы отправимся прямиком в Лондон…
Филиппа сжала телефонную трубку с такой силой, что у нее побелели пальцы. Ее миндалевидные глаза сияли, а тело трясло, словно в лихорадке. В одно мгновение из ущербного, тоскующего создания она превратилась в энергичную, на все готовую женщину, в жилах которой кипела горячая кровь. В одиннадцать часов Джамбо похитит ее, а это так забавно и романтично!.. А Ричард, бедный глупец, может довольствоваться своей Кэрой. Он ничуть не огорчится.
— Заручись поддержкой матери, — посоветовал Джамбо. — Пусть она обзвонит всех знакомых и скажет, что ты заболела и свадьба откладывается. Потом напиши записку Ричарду, сообщи ему всю правду…
— Это какое-то безумие! — ахнула Филиппа.
— Нет, безумие выходить за него замуж… Ты ведь любишь меня, Филиппа?
— Да, Джамбо, — чуть слышно прошептала она.
— И шикарное нижнее белье, которым ты запаслась, найдешь для меня?
— Да…
— Слава Богу! Теперь я засну спокойно. А то я уже собирался пойти и как следует надраться.
— Ах, Джамбо, — сказала Филиппа, — я тебя действительно люблю и буду тебе хорошей женой!
— Ради всего святого, не нужно быть хорошей женой! — пошутил он. — Оставайся такой, какая ты есть, — эгоистичной, капризной и самолюбивой.
Повесив трубку, Филиппа повела вокруг диким взглядом. За окном послышался шум подъезжающего автомобиля. Это вернулись родители.
От угрызений совести и последних сомнений не осталось и следа. Гордо подняв голову, Филиппа стала спускаться вниз, чтобы сообщить о своем решении матери.
30
В тот же вечер около семи Ричард Хэрриот сидел на кровати и курил трубку. Только что он закончил заниматься тем, чем недавно была занята Филиппа, — укладыванием чемоданов.
На нем были фланелевые брюки и старый твидовый пиджак. Он был бы рад никогда не надевать военной формы. Новенький, специально приготовленный к свадьбе мундир висел в шкафу. Рядом лежала сабля и стояли начищенные до блеска ботинки.
Чувство боли успело притупиться. На душе было до странности пусто. Он и сам удивлялся — словно успел примириться с тем, что его ожидало. Он совершенно не любил Филиппу, и перспектива непродолжительного медового месяца не вызывала у него даже легкого волнения. Но он решил принять все, что ему суждено, и исполнить свой долг до конца. Нельзя обнаружить перед невестой своих истинных чувств. Стерпится — слюбится. Иногда Филиппа казалась ему чужой и далекой, но тем не менее она хотела выйти за него замуж, иначе зачем ей было все это затевать?…
Он запретил себе думать о Кэре. Мысли о ней только надрывали душу. Этот вечер мог стать для него одним из самых счастливых в жизни… Если бы завтра ему предстояло вести к алтарю не Филиппу, а Кэру. По справедливости так оно и полагалось.
С последней почтой принесли письмо от Кэры. Это была странная, торопливая записка, присланная, очевидно, для того, чтобы он зря не волновался.
Со мной все в порядке. Я счастлива и не слишком переживаю из-за неприятностей по работе. Можете за меня не беспокоиться. Будьте счастливы.
Кэра
Прочитав записку, он испытал нечто похожее на разочарование. Не то чтобы он не желал Кэре счастья и хотел, чтобы она мучилась так же, как и он сам… Если честно, для нее счастье было таким же призрачным, как и для него. Впрочем, если у нее на душе спокойно и она не переживает за работу, — чего еще ему желать?
Но кто мог поручиться, что она не блефует? Может быть, эта записка — всего лишь безыскусная ложь, нежелание говорить правду.
Ричард поспешно переключился на мысли о Филиппе. Боже, ну и денек предстоит завтра! Скорей бы все это кончилось. До чего же двусмысленно он будет себя чувствовать, когда поведет невесту в церковь, будет принимать поздравления, пить шампанское… и делать вид, что ужасно счастлив.
Единственная приятная мысль — о предстоящем повышении по службе. Через два дня ему присвоят звание майора, и он с радостью займется практической работой. Просиживать штаны в министерстве ему уже изрядно надоело.
В комнату заглянула миссис Хэрриот. На ней было синее сатиновое платье, которое она надела специально к ужину. Ричард улыбнулся.
— А, мама!.. Все готово?
— Да, дорогой. Я оделась пораньше. Отложи свои сборы и спустись вниз. Мне хочется с тобой поговорить. Ведь это последний вечер, когда мой сын со мной… — вздохнула она. — Ну, ты меня понимаешь.
Ричард встал, сунул в карман трубку и, подойдя к матери, погладил ее по плечу.
— Не говори так. У нас еще будет много вечеров, когда мы сможет побыть вдвоем.
Синие глаза матери печально блеснули.
— Завтра ты женишься, мой дорогой!
— Жена никогда не заменит мать. Тем более такую, как ты! — заверил Ричард.
Миссис Хэрриот слабо улыбнулась.
— Ты такой милый!.. Я видела, ты уже приготовил саблю и начистил ботинки…
Он кивнул.
Видя, как его глаза бесцельно блуждают по комнате, миссис Хэрриот почувствовала, что сын вовсе не испытывает того счастливого нетерпения, какое должен испытывать мужчина накануне свадьбы. На сердце у нее заскребли кошки. Вот и приблизился день, когда ей предстоит отдать сына Филиппе Спайрз. Было время, когда она не сомневалась, что лучшей жены ему не найти. С тех пор как ей представился случай узнать Филиппу поближе, она заметила, что та стала нравиться ей гораздо меньше.