Цена ошибки некроманта
Шрифт:
— А разве они способны вот так… выпотрошить? — голос под конец всё-таки дрогнул.
— Ещё как, — криво улыбнулся мужчина.
— И почему он тогда не сожрал весь вагон?
— Потому что вагон двигался, а пожиратель не успел обрести плоть, — шериф пожал плечами. — Он был заключён в этот сосуд. Когда из него выполз… ну это еще предстоит выяснить, как и когда. У него было два желания: жрать и освободиться от остатков привязки. Накинулся на первое живое существо в поле досягаемости и, получив от него необходимую энергию, сразу разорвал привязку и только после этого воплотился. И обнаружил себя посреди дорожного полотна.
— В каком смысле?
— Поезд движется, сосуд лежит внутри. Когда дух привязан к сосуду — он движется вместе со своим вместилищем. Нет привязки — лети своим ходом за поездом. Ну а поскольку пожиратель не только агрессивен, но ещё и непроходимо туп, догадаться это сделать он не мог.
— То есть где-то по горам шастает эта голодная тварь?
— Маловероятно, он в воплощённом виде без допoлнительной подпитки долго не просуществует, а там места пустынные, тем бoлее среди ночи. Вот если бы поезд стоял — тогда было бы весело, да, одним покойникoм не обошлось. Но проверить стоит.
Меня передёрнуло от этого «весело», но высказываться вслух я не стала. Некроманты, они почти все такие, тут уже не в конкретном господине Блаке дело. Но это и понятно: те, кто работают со смертью, всегда относятся к ней спокойнее, чем рядовые обыватели.
Пожиратель — это одна из довольно распространённых и самых мерзких потусторонних тварей. Впрочем, не мерзких тварей среди этих существ как раз исчезающе мало. До того как люди с ними столкнулись, считалось, что полностью уничтожить душу невозможно. Люди этого не могут до сих пор, а вот такие твари — вполне.
Мне в судебной практике доводилось вести единственное дело, в котором была замешана подобная тварь, ещё о паре слышала от коллег. Использовать подобную сущность как орудие убийства — очень заманчиво, потому что с гарантией лишает следствие главного свидетеля, покойника, который хоть и не способен указать на организатора, но уж всяко в красках вспомнит, с кем у него были конфликты. Погибшие насильственной смертью, как правило, очень жаждут покарать убийцу.
Однако с пожирателями рискуют связываться очень немногие. По одной простой причине: контролировать эту тварь невозможно. Она нападает на первую подходящую жертву, оказавшуюся в поле досягаемости, после чего переключается на следующую, и остановить это существо под силу только хорошему некроманту.
Впрочем, если его не окажется поблизости, тварь всё равно долго не просуществует: пожиратель исключительно, запредельно туп, он просто не способен вовремя остановиться. Поэтому, разорвав пару десятков жертв, он просто лопается от переизбытка энергии, устраивая мощный взрыв. Кажется, когда мы еще воевали с Зелёным лепестком, их пытались использовать как орудие для диверсий.
— Лавиния, это ваш чемодан? — окликнул меня вновь oпустившийся на кортoчки шериф, закончив манипуляции с объёмной разновидностью аурографа, предназначенной для считывания энергетического фона помещения.
— Где? — спросила, не трогаясь с места.
— Здесь, на кровати, — насмешливо отозвался мужчина.
— Мой — маленький, голубого цвета. На колёсиках, — не поддалась я.
— Ну… учитывая, что второй — чёрный, выходит, этот — ваш, — Блак опять искоса глянул на меня.
— Погодите, как — на кровати? — опомнилась я. — Он же был внизу, под койкой! И я его не доставала…
— Значит, осмотреть его решил ваш сосед, — предположил мужчина. — Может, именно за это и поплатился…
— Что вы имеете в виду?
— Судя по всему, пожиратель набросился на него в тот момент, когда он открыл ваш чемодан или немного погодя. Навести пожирателя на конкретную цель невозможно, поэтому вполне может быть, что сосуд подбросили вам. И убить тоже пытались вас.
— Неужели вы уже не думаете, будто я могла его прикончить за то, что полез в мои вещи?
Блак сначала поднял на меня взгляд, усмехнулся. Опять встал, навис, разглядывая с гастрономическим интересом. Я ответила упрямым взглядом в глаза, нечего показывать этому хищнику свой страх. Ухмылка шерифа стала шире, глаза как-то странно сверкнули — словно собственным, не отражённым блеском.
— Морально может и смогли бы, технически — вряд ли.
— И почему так изменилось ваше мнение за пару часов?
— Я не понял, вам настолько понравилось в изоляторе, что не терпится туда вернуться? — со смешком спросил некромант.
От такого закономерного щелчка по носу я немного стушевалась, но не отступила.
— Я хочу понять, чего от вас ждать. То вы меня обвиняете во всех грехах творения, то просто рычите, теперь вот, наоборот, уверяете, будто покушаться могли на меня. Может, уже определитесь?
— А вам как больше нравится? — глумливо уточнил шериф.
— Держаться от вас подальше!
— Тогда какого же демона вы в меня вцепились клещом? — он насмешливо вскинул брови.
От продолжения разговора меня спас грохот шагов в тамбуре и голос Завра:
— Капитан, я привёл понятых!
— Наконец-то, — отозвался Блак. — Пройдите, не мешайте, — велел мне.
Упираться не стала, молча и не глядя в купе миновала открытую дверь, протиcнувшись мимо некроманта так, чтобы случайно его не коснуться, и остановилась в метре дальше по коридору, у двеpи в купе второго класса.
Понятыми оказались, судя по ярко-красным робам и чёрным рукам, работники железной дороги. Да оно и понятно, кого тут еще отыщешь в такую погоду! Один взглянул на место происшествия мельком и отшатнулся, пoбледнев, втoрой oказался заметно крепче: обвёл взглядом, сделал отвращающий жест, но остановился так, чтобы всё видеть.
Блак одобрительно кивнул и взялся за обыск основательно. А я отвернулась к окну, прижалась лбом к холодному стеклу и прикрыла глаза. Чувствовала себя в этот момент круглой дурой и законченной истеричкой.