Цена ошибки. Трилогия
Шрифт:
– Переводчика!
– бросил он коротко и хрипло произнёс в микрофон: - Кто говорит?
– Говорит маршал Батицкий, верховный главнокомандующий вооружёнными силами Советского Союза и временно исполняющий обязанности главы государства, - отчеканил властный голос, дублированный синхронным переводом на английский язык.
– Мне нужен президент Соединённых Штатов Америки Барри Моррис Голдуотер или лицо, замещающее его во всей полноте ответственности.
– Голдуотер слушает, - ответил президент, на секунду пожалев, что речь советского генерала транслируется и через динамики: её слышали все находящиеся в бункере.
– Господин президент, я предлагаю прекратить огонь и начать переговоры. Вы и ваши советники должны понимать, что дальнейший обмен ядерными ударами не принесёт ни вам, ни нам ничего, кроме новых и совершенно бессмысленных жертв и разрушений. Решающего перевеса над нами, не говоря уже о победе, вам не достичь - это очевидно, - зачем тогда...
– Ублюдок!
– истерично выкрикнул Голдуотер.
– Вы убили миллионы американцев, и мы вам этого не простим! Есть у нас и бомбы, и бомбардировщики - мы будем продолжать бомбить, пока от вас не останутся одни руины, а потом разбомбим и их! Или капитуляция, или...
– он стиснул рукоятку микрофона, словно горло ненавистного комми.
– Не брызгай слюной, - холодно произнёс Батицкий (его переводчик вздрогнул, но перевёл слово в слово), - посадишь изоляцию средства связи. Не стоит грозить нам вашими бомбардировщиками, найдём мы на них управу. И нам есть чем ответить: наши ракеты будут падать вам на головы до полного облысения. Вы тоже убили миллионы советских людей, но сейчас надо думать не о мёртвых, а о живых, пока они также не стали мёртвыми. Ядерное безумие пора прекращать, пока мы не выжгли друг друга дотла на радость другим державам, которые уже присматриваются к мировому лидерству. Хоть раз в жизни подумайте головой, а не задницей, господин президент.
– Мне не о чем с вами говорить, - прошипел Голдуотер.
– Или вы сдаётесь, уходите из Европы и полностью разоружаетесь, или мы будем продолжать войну, пока не уничтожим вас всех до единого. И мы это сделаем!
– глаза президента США стали белыми от бешенства, а лицо покрылось красными пятнами. И тут произошло неожиданное.
Министр обороны издал свистящий звук, рывком вскочил со своего кресла, выхватил из кармана пистолет и направил его на Голдуотера.
– Или вы принимаете к рассмотрению предложение красных, или я вас пристрелю.
Голос Макнамары изменился до неузнаваемости, но пистолет в его руке не дрожал. И ни у кого не было сомнений, что он выстрелит. Голдуотер поперхнулся, изумлённо глядя на Макнамару. "Ого!" - подумал Дин Раск, приподняв бровь. Люди в бункере, видевшие эту дикую сцену, замерли: все, кроме одного.
Ричард Никсон спокойно встал, сделал несколько шагов и резко ударил Макнамару по запястью ребром ладони. Пистолет с лязгом упал на бетонный пол бункера. Вице-президент наклонился и подобрал его.
– Я не позволю вам, - невозмутимо произнёс он, - застрелить законно избранного президента Соединённых Штатов Америки. Это сделаю я.
С этими словами он повернулся и дважды выстрелил в перекошенное лицо Бешеного Барри. Под сводами бункера повисло гробовое молчание.
– Я сделал это для блага Америки, - Никсон обвёл взглядом бледные лица людей.
– Этот человек, - он посмотрел на труп Голдуотера, - тащил всю нашу страну в пропасть, и другого выхода не было. А теперь, согласно Конституции, я принимаю на себя обязанности президента США: до следующих свободных и демократических выборов.
"С применением огнестрельного оружия, - подумал Макнамара, потирая ушибленное запястье.
– Ай да Дик, вот тебе и тихоня! Ковбой, да и только...".
"Нельсон Рокфеллер наверняка одобрит такое решение вопроса, - подумал Дин Раск.
– Поддержка бизнес-элиты Ричарду обеспечена".
Люди в бункере сохраняли молчание, но оно носило позитивный характер: гнойник назрел, и теперь, когда он был вскрыт, очень многие вздохнули с облегчением. А война - она очень сильно потеснила привычные всем американцам юридические процедуры.
А Ричард Никсон положил на пульт ещё дымившийся пистолет и взял микрофон.
– На связи вице-президент США Никсон. Президент Голдуотер отстранен от власти в результате... э-э-э... экстренного импичмента. Переводите, - бросил он переводчику, ещё не пришедшему в себя.
– С настоящего момента я исполняю все обязанности президента США и готов выслушать ваши предложения, господин маршал.
– Я предлагаю прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров, - повторил Батицкий.
...Пятнадцать минут прошли незаметно.
– Мы согласны на перемирие и на переговоры, - заявил Ричард Никсон, как только связь с Россией была снова активирована.
– Где вы предлагаете встретиться для обсуждения условий мира?
– В Гаване, - невозмутимо предложил Батицкий.
– Куба свободна и независима, и она такой и останется: это одно из наших условий.
– Это предмет обсуждения, - недовольно произнёс Никсон и тут же добавил: - Но Англию и Испанию мы вам не отдадим! И вопрос с Италией тоже остаётся открытым.
– Англия стоит Кубы?
– по интонации советского маршала президент США понял, что Батицкий усмехнулся.
– Это, как вы сами сказали, предмет обсуждения.
Итак, с этой минуты любые боевые действия прекращаются: вы отдаёте соответствующий приказ вашим вооружённым силам, я - нашим.
– Принято, господин маршал.
– Ну, а технические подробности нашей предстоящей встрече на Кубе мы обговорим в рабочем порядке, благо связь действует безотказно.
* Этот фрагмент взят из книги Владимира Контровского "Конец света на бис"