Цена ошибки
Шрифт:
— Ну что же, пройдем в дыру, которую нам любезно обеспечили. Довольно сказал Гриссом. Как там наши шведские спутники?
— Развернулись и мчатся обратно, на форсаже. Сообщил стрелок-оператор.
— Наверное, наложили в штаны. И теперь бегут домой, подальше от разборок больших мальчиков. Сообщил довольный Гриссом. Настроение ему испортил оператор навигационной РЛС, до сих пор молчавший и сидящий на нижней палубе кабины рядом со штурманом лицом к полету.
— Сэр, похоже, разборка будет быстрее, чем мы думаем. Вижу две цели на два часа, быстро идут на сближение, превышение почти на милю. Через несколько минут две стремительные машины проскочили правее и выше от них, сходу разворачиваясь и заходя "баффу" в хвост.
— Поднять шторки! А то нас собьют, а мы этого ни черта не заметим. Пит, мне показалась, у них крылья треугольные? Обеспокоенно спросил Гриссом.
— Да сэр, так
— Плохо, похоже, это новые Fishpot. Они вооружены ракетами, значит, под наши пулеметы они не сунутся, если только по ошибке. Хмуро сказал Гриссом.
— Боб, включай свое банджо. И, как только заметишь пуск ракет, запускай ловушки. Тепловые и радиолокационные, попеременно. Приказал Гриссом оператору РЭБ, назвав банджо систему РЭБ AN/ALQ-172.
– А ты, обратился он к стрелку-оператору, будь наготове, если они ошибутся и подойдут близко.
Капитан Ментюков, ведущий пары перехватчиков Су-9 пятьдесят четвертого Краснознаменного Керченского гвардейского истребительного авиаполка, считался очень опытным летчиком, налетавшим на Су-9 почти пятьсот часов. В этом полку он оказался к началу войны в затянувшейся командировке. Вообще он был летчиком сто сорок восьмого центра боевой подготовки и подготовки личного составе авиации войск ПВО из Савостлейки, но четыре месяца назад его "приписали" к пятьдесят четвертому полку. В мире отчетливо пахло порохом, новый президент США Барри Голдуотер в своих выступлениях переплевывал даже Гитлера в части угроз СССР. В этих условиях Новосибирский авиазавод был переведен на трехсменную работу без выходных и к середине 1961 года выпускал уже сорок машин в месяц. И остро встали проблемы с переучиванием летного состава, летавшего в основном на МиГ-17. Который в 1962 году как перехватчик ПВО смотрелся ну уж совсем устаревшим. Поэтому летчики из Савостлейского учебного центра фактически "жили" на аэродромах тех полков, которые переходили на Су-9. И потому с началом войны капитан Ментюков оказался в кабине ведущего пары истребителей пятьдесят четвертого полка, взлетевшей на перехват американца над Балтикой. Более двух лет назад, когда сбивали американского шпиона Пауэрса, капитан Ментюков как раз перегонял новый Су-9 с завода в полк и сел дозаправиться на аэродроме возле Свердловска. Тогда он получил жесткий приказ взлететь на безоружном самолете и таранить высоко летящий U-2, до которого не доставали более старые истребители. Он уже тогда взлетел, но выполнить приказ не успел, американский шпион был сбит зенитными ракетами. И вот сейчас его пара уже заходит на цель, наверняка тоже американца, и теперь у них оружие есть, восемь ракет РС-2УС на двоих. Запросчик — ответчик СРЗО-2М системы госопознавания Кремний-2М еще три минуты назад выдал сообщение, что это чужой. Они взлетели двадцать минут назад по тревоге с аэродрома в Вайноде, набрали высоту, едва успев получить наведение на одиночную цель со стороны Швеции, как внезапно внизу, у них за спиной начали вставать грибы ядерных взрывов. Ментюков был спокоен за себя, но волновался за своего ведомого. Желторотый лейтенант Андрей Брайцев, только что из училища. Еще учить его и учить, но как учить, когда началась Третья мировая война? А вот как раз сейчас и начнем, одиночный бомбардировщик днем, лучших вариантов не найти. Он бросил короткие приказы ведомому:
— Второй, сейчас боевой разворот, меняемся, ты выходишь первый ему в хвост. Пускай ракеты парами.
Потом, разглядев силуэт американца, он добавил:
— Второй, это новая модель Б-52, видишь длинную гузку у него за хвостом? Близко под его пулеметы не лезь, и будь готов, он сейчас будет ставить помехи.
Как бы в подтверждение его слов, едва они зашли американцу в хвост, не успев приблизиться на дистанцию применения ракет, в наушниках пошел сплошной треск, а на экране локатора вместо четкой засветки цели появилось какое-то светящееся колесо с медленно вращающимися спицами. "Ну ни хрена себе", подумал Ментюков, "до него километров восемь, а такая мощность помех. У него на борту, наверное, целый Днепрогэс энергии. Хорошо, что сейчас светло, и его можно отследить визуально. А ночью он без до-наведения с земли бы ушел". Брайцев, аккуратно нагоняя американца с хвоста, пустил первую пару ракет. "Рановато, еще целых шесть километров", подумал Ментюков.
Визуально (на экране РЛС по-прежнему невозможно не ничего разобрать) было видно, как сработали боевые части ракет, но американец продолжал лететь, как ни в чем не бывало. Вторая пара ракет ведомого ушла с тем же результатом. Капитан толкнул РУД чуть вперед, его самолет обогнал Су-9 ведомого, американец быстро вырастал в размерах. "Сейчас я тебя", прошептал Ментюков, включая тумблеры пуска пары ракет с внешних пусковых устройствах АПУ-20. Ракеты исправно сошли, но удерживать их в луче наведения пришлось визуально, наводясь своим самолетом на американца. "Понятно, почему ничего не получилось у Андрея, с пяти-шести километров удержать крошечную точку в оптической марке нереально, сколько сейчас до него, километра три, и то чертовски сложно", думал капитан, заворожено следя, как два бело-серых шлейфа стремительно идут к В-52. Но что за предметы, иногда блестящие, иногда горящие, равномерно отлетают по обе стороны от него? Тем временем боевые части обеих ракет сработали, опять преждевременно. "Чтоб твою мать, он же ловушки выпускает, вот сука! И радиовзрыватели боевых частей срабатывают преждевременно, по фольге РЛ-ловушек!" — понял Ментюков. Решение пришло быстро. Капитан чуть двинул РУД назад, отставая, потом маневрируя тягой и рулями, оказался сзади и выше, снова догоняя В-52. Так можно было надеяться, что ловушки, отбрасываемые назад и чуть вниз, не приведут к срабатыванию взрывателей ракет. "Посмотрим, как вы сейчас запоете, суки", проговорил Ментюков и пустил последнюю пару ракет, с разницей в две секунды. Удерживать врага в луче в таком положении самолета оказалось еще труднее. Вторая ракета вышла из луча, когда капитан чуть дернул ручкой управления. Но первая уже взорвалась, когда взрыватель среагировал на проходящий слева в четырех метрах высокий киль В-52. Боевая часть весом в тринадцать с половиной килограмм взорвалась достаточно близко, чтоб разлетающиеся осколки начали решетить здоровенную тушу "баффа". Сразу появилась связь:
— Первый, первый! Услышал в наушниках капитан отчаянные крики ведомого.
— Второй, прекрати орать. Приказал Ментюков, завороженно наблюдая, как здоровенная туша американца со снижением разворачивается на юго-запад, дымя одним двигателем. Хвостовая часть бомбардировщика была вся в дырках, от киля до сих пор отлетали клочья дюраля, но американец и не думал падать. Он уходил от территории СССР, но вполне уверенно держался в воздухе. "Что делать?" Подумал Ментюков. "Опять таранить? Но это верная гибель, в балтийской октябрьской воде долго не поплаваешь, да кто тебя будет вытаскивать? Нет, надо возвращаться, тем более доложить, как такой сундук все-таки можно подбить нашими ракетами", решил капитан и скомандовал.
— Первый второму, уходим на базу.
— А этот? Четыре ракеты в него выпустил, а он, как заговоренный. Может мне его таранить? Воодушевленно предложил Брайцев.
— Таран запрещаю. И ни хрена он не заговоренный, видел, как я его последней парой достал? Знать бы раньше, он бы сейчас у нас булькнул как миленький. Но ничего, теперь ты понял, как их надо? Вот, и другим расскажешь. А этот никуда не денется, ползет еле-еле, связь появилась, сейчас доложим, другие его дожуют. Но вообще плохо, что у нас пушек нет, сейчас бы мы его точно приговорили.
Связь действительно появилась, но с КП, узнав, что они "пустые", приказали срочно садиться на заправку и пополнение боекомплекта. Пятьдесят второй корпус ПВО, изрядно прореженный американскими ракетами, сейчас отчаянно нуждался в каждом боеспособном самолете. Три дивизиона ЗРК С-75, надежно, как до сих пор казалось, прикрывавшие Калининград, Клайпеду и Балтийск, оказались за считанные секунды стерты в радиоактивную пыль ударами американцев, вместе с прикрываемыми объектами. А на экранах уцелевших радаров появлялись все новые отметки вражеских самолетов, и поврежденный носитель, отвернувший со своего курса, сейчас считался второстепенной целью.
— Сэр, станция РЭБ не работает. Мрачно отрапортовал Боб.
— Блок управления стрельбой тоже. И от киля до сих пор отлетают куски обшивки. В свою очередь доложил стрелок-оператор.
— Что-нибудь еще, парни? Спокойно осведомился капитан Гриссом. Похоже, он один сейчас понимает, как повезло его экипажу. Выдержать пуск восьми ракет и не упасть грудой горящих обломков в холодное свинцово-серое море внизу, иначе, как чудом это не назовешь. Если бы тот первый русский был поопытней, как второй, который догадался, как их можно убить, они бы не ушли. И ведь второй их чуть не убил, едва-едва.
— Крайний правый двигатель горит, я его выключил и включил систему пожаротушения. Другой, что рядом с ним, тоже работает подозрительно, но пока тянет. И, похоже, у нас где-то повреждена гидравлика, потихоньку падает давление в системе. Еще нам надо снизить скорость, иначе воздушным потоком мы полностью "разденем" киль и руль направления. — Доложил Пит, второй пилот.
— Может, сбросим эти чертовы бомбы? Осторожно поинтересовался штурман, выражая общее мнение экипажа.
— Непременно сбросим. Но не сейчас. "Обрадовал" его Гриссом. Кстати, а куда мы летим?