Цена правосудия

Поповкин Кирилл

Рыцарь облизнул губы, которые под действием эликсира уже начали восстанавливать естественный вид,

— Не уверен, там… — Покосившись на вздрогнувшую Эрис, черноволосый оборвал сам себя, — сложно идти.

Стентор поймал его взгляд кивнул и кивнул на каменные ступени у самой границы барьера.

— Пойдём присядем там, ты сможешь отдышаться, а потом поговорим никому не мешая.

Брэнд кивнул и последовал за жрецом. Когда они дошли до ступеней и присели, Стентор пошевелил пальцами, сотворив заклинание.

— «Полог тишины», так нас не услышат. Хоть по ним и не скажешь, Эрис и мажор твой на взводе, а задача у них и так нервная.

— Спасибо, мне показалось что все на взводе и не хотелось никого разочаровывать, — сухой голос Брэнда несколько

контрастировал с его словами, — Я прошёл там, но это было нелегко. Мой покровитель одарил меня «алмазной волей» что сдержало воздействие чуждой магии на мой разум, а это уже в свою очередь позволило использовать внутренние резервы, чтобы защититься энергетическим барьером. И даже с этим даром путь не был лёгким. Я потратил все эликсиры лечения, выжег ману и в результате всё же был вынужден прибегнуть к помощи пространственного перехода. Хоть маяк и видно даже отсюда и кажется, что он недалеко, за пределами защитных куполов отказывают чувства и само пространство ведёт себя… очень странно. Даже у меня были проблемы с нахождением маршрута, а ведь я защищён от ментальных воздействий. Идти же без такой защиты мне кажется неразумным.

— Понятно. Есть другие варианты?

— Да, есть. Мы должны воспользоваться способом, похожим на тот, который привёл нашу четвёрку в покои Хранителя. Пространственный тоннель. Мы изначально использовали созданный Кевином и Эрис инструмент на основе желёз биомехов, но во время боя с одним особо сильным зверем я смог адаптировать идею под своё заклятье перемещения, когда сражался с одним из волков, чтобы заманить врага внутрь пограничной зоны и закрыть проход.

— Я полагаю, есть причина, почему ты не предложил этот способ сразу?

— Да, есть. Во-первых, я не знаю как пограничная зона подействует на кого-то кроме меня. Во-вторых — волк всё ещё там, в каком-то смысле. Я видел его внутри, когда использовал заклятье чтобы добраться досюда.

— Мы встречали биомехов, они довольно живучие, но всё же не бессмертные — ответил Стентор, — Так что если он жив, это как минимум говорит нам, что выжить в твоей «пограничной зоне» можно. И всё же риск велик…

Жрец осёкся, видя как Брэнд поднял голову и взглянул на что-то за пределами барьера. Проследив его взгляд, Стентор усмехнулся.

— Это по наши души? — спросил он, увидев приближающуюся волну магической энергии, которая рисковала смести щит.

— Хуже, эта волна сожжёт щит, поставленный Хранителем. И тогда… я думаю произойдёт что-то очень плохое.

— И что же?

— Этого я не знаю. Я просто чувствую, что баланс между дуэлянтами нарушится, — Брэнд скривился, — сам не хочу говорить загадками, но ничего не поделать. Сам не понимаю, откуда ко мне эти ощущения приходят.

— А откуда мы понимаем, где берём магию? — философски заметил Стентор, — Сколько у нас времени?

— Минута, — ответил Брэнд, не сводя взгляда с приближающихся облаков яда.

— Хорошо.

Жрец поднялся на ноги, повернулся к оставшимся аколитам, снял «полог тишины» и крикнул:

— Планы изменились, мы уходим через коридор Брэнда. Он объяснит, что делать.

— Я открою проход и буду держать его не пройдут те, кто не занят щитом. Последним войду я и Эрис.

— Это почему это? — возмутился Миклос, — хочешь, чтобы мы в том тоннеле сгинули?

Стентор тяжело вздохнул и посмотрев в глаза своему подчинённому ответил:

— Нет, дурак, это потому, что кто-то должен щит держать. Не трать время на идиотские вопросы.

Глава 30

Рубра в не особо хорошо видел в этом теле — собственно, он и не «видел», он интерпретировал примитивные сигналы составлявших Рой насекомых в то, что проще всего было назвать «зрением». Это зрение имело кучу недостатков — насекомые не различали определённых цветов, некоторые особи вообще смотрели лишь в инфракрасном спектре, а изначально подземная гнусь и вовсе довольствовалась тепловым зрением. Но качество зрения с лихвой компенсировалось количеством глаз. Собственно, давным-давно, когда человек,

имя которого стёрлось даже из его собственной памяти, решил отринуть слабую человеческую натуру и привязанности и стать средоточием вечно голодного разума, одной из причин для сжигания мостов было как раз презрение к любителям совершенствовать какую-то одну часть своего тела. Совершенные мышцы позволяли обладателю поднимать огромные грузы, кожа защищала от ударов самым редким зачарованным оружием, глаза что видят прошлое, настоящее и будущее — все эти вещи были нормой среди Чемпионов аспектов, и все их Рубра презирал. Мясо — это мясо. Единственное, что выживает — это не самый сильный хищник, а многообразие, приспособленность. Чтобы стать воплощением вечного голода, который и есть жизнь, нужно иметь не самый длинный зуб, а наибольшее количество пастей. Именно поэтому рою и был далёк от понимания эмоций Хранителя, заставившие его отказаться от собственного восхождения ради «спасения» заготовки клонов, которых Рубра выращивал как носителей для своих агентов. Но «далёк» в данном случае не означало, что он их не понимает и тем более — не может их использовать в своих целях. Собственно, способность к адаптации и готовность к использованию любых инструментов была как раз одной из сильных сторон Рубры. Искажённое пространство, игра с размерностью, даже непостоянство физических констант — все те вещи, которые чуть не свели с ума пешек Распорядителей, для облака жужжащей смерти не имели никакого значения. Насекомые попадали в облака яда и сотнями подыхали в полёте, но вслед за ними летели новые сотни, пожирающие предшественников и через их плоть получавшие информацию о яде, приспосабливаясь к нему. Огонь вырывался из провалов в пустоту и сжигал на лету легкокрылых пчёл — им на смену приходили бронированные жуки, панцирь которых был невосприимчив к жару.

Все уловки, вся подготовка отшельника в конечном итоге лишь отсрочила неизбежное, причём дорогой ценой — ведь маг тоже должен был как-то проходить через яд, магическую скверну и изменённое их заклятиями пространство. Поэтому когда рой обрушился тучей гнуси на слабеющий магический щит, хранитель безнадёжно отстал. Щит не удержал всю мощь роя — сколько-то сотен жуков сгорело в барьере, но остальные прорвались и устремились к центру, к точке где Эрис держала заклятье. Тысячи глаз увидели живую плоть и крылья бросили рой на добычу, жвалы впились в плоть, отделяя её от костей и не прошло и десяти секунд как от порченного клона остались одни лиши кости. Только тогда Рубра заметил, что кроме клона никого не было под куполом. Секунды ушли на то, чтобы вспомнить расклад отряда пешек и просчитать произошедшее. Было только одно место, куда людишки могли уйти. Рубра взвыл воем тысячи крыльев и туча полетела наверх — прямо на Хранителя, который как раз закончил готовить заклинание. Огненная волна обрушилась на рой, расплескалась по крыльям и жвалам и не было силы, которая могла ей остановить.

— Неплохо… сыграно… хранитель… — прошелестели умирающие крылья, — но что… теперь?

Из провалов и расщелин ввверх устремились твари, которых Рубра выращивал с самого начала битвы. И их было даже больше, чем убитых миллионов.

Хранитель вздохнул и прикрыл глаза.

— Теперь мне придётся расплатиться по другим счетам, — с этими словами, его сознание начало угасать, а тело — заваливаться назад.

Только для того, чтобы оказаться подхваченным сильными руками. Порталы раскрылись в воздухе и из них выступили закутанные в мантии фигуры. Одна из них как раз и держала отшельника.

— Вы! Опять вы лезете, алчные дураки! — взвыли крылья роя.

— Что поделать — мы любим власть. Это наша природа, — ответил державший тело Хранителя гигант. Из-за его спины вышел другой распорядитель, держа на вытянутых такой же плащ с капюшоном, какие были на остальных, — И теперь — его тоже. Поскольку таков был договор. И раз ты напал на нас, Рубра Плага, на нашей земле, выделенной Богиней для тренировки молодняка, мы имеем полное право встретить тебя силой против силы. Никакие факторы сдерживания теперь против нас не властны.