Цена прогноза
Шрифт:
Через семь часов после вылета пилот сообщил на Диксон, что видит кунгас с неподвижно лежащими людьми, что в море бушует шторм, сесть невозможно, и он начинает барражирование в ожидании обещанного судна. Ровно девять часов летала "Каталина" над кунгасом, после чего пришла радиограмма, в которой говорилось, что эсминец-спасатель прийти не может и летчики сами должны определить, могут ли они сесть и попытаться спасти людей.
...Невысокого роста, совершенно седой человек в очках долго вглядывается в фотографию. На ней изображены четверо немолодых мужчин в штатских костюмах, стоящие у Кремлевской стены. Матвей Ильич волнуется, торопится назвать каждого из них по имени и отчеству - ведь это его экипаж, с которым почти тридцать лет назад он летал к "Марине Расковой". Нет лишь второго пилота, В. А. Попова, погибшего уже после войны в районе Полярного Урала. Штурман И. Е. Леонов, радист Н. В. Богаткин, механик Н. П. Камирный и сам он, М. И. Козлов. "Когда пришла радиограмма, я их всех спросил: "Что будем делать?" Они ответили: "Поступай по собственному усмотрению, мы на тебя надеемся. К посадке готовы". Козлов повел самолет на посадку.
Высота волны достигала почти четырех метров, и невозможно представить себе, как все это происходило. Во всяком случае, сам Матвей Ильич, вспоминая о той посадке, смущенно разводит руками: в самом деле, как удалось сесть и уцелеть?! Пилоты направили "летающую лодку" на гребень одной волны, оттуда, не задерживаясь, на гребень второй волны, потом третьей, четвертой, пока окончательно не погасла посадочная скорость самолета. Со стороны это, вероятно, походило на известную игру в "блинчики", когда мальчишки бросают с берега плоский камешек и считают, сколько раз подпрыгнет он на волне. Наконец машина закачалась на воде. Все пока шло хорошо, даже, как выразился Матвей Ильич, "ни одна заклепка не полетела". Выключили моторы, легли в дрейф, стали "подтягиваться" к кунгасу (который, кстати говоря, не сразу обнаружили после посадки: мешали волны). Здоровяк-механик Камирный завел на кунгас швартовый конец, а дальше дело пошло таким же образом, что и во все предыдущие разы: обессиленных людей Камирный и Леонов доставляли в надувной лодке на борт "Каталины", здесь их заботливо укладывали, укутывали, поили горячим чаем...
Почти полтора часа продолжалась эта операция. Из сорока человек, находившихся в кунгасе, лишь четырнадцать оставались живы к моменту прилета Козлова и лишь шестеро из них могли хоть как-то двигаться самостоятельно. Когда же все было закончено, выяснилось, что взлететь с таким грузом в подобную погоду невозможно. И Козлов принял крайне рискованное решение: рулить на гидросамолете, словно на обыкновенной лодке, по бурному морю, в глубинах которого могли таиться гитлеровские подводные лодки!
К счастью, направление волны благоприятствовало пилотам. Они то и дело выключали моторы, перегревавшиеся от непосильной работы, и ложились в дрейф. Волны перекатывались через гидроплан, машина подпрыгивала, словно поплавок. До спасительного берега острова Белого было около шестидесяти миль, и на этот путь летчики затратили около десяти часов. Ранним утром 24 августа они с облегчением увидели идущий навстречу минный тральщик. На него передали тринадцать спасенных, четырнадцатый не выдержал последнего "перелета"...
Из 618 человек, находившихся на борту "Марины Расковой" и на двух погибших тральщиках эскорта, летчикам и морякам удалось спасти 256. Впрочем, правильнее будет сказать иначе: "Летчикам, морякам и работникам Гидрометслужбы!"
Закончился третий год Великой Отечественной войны, наступил последний, катастрофический для Германии год. Гитлеровцы терпели неудачи на всех фронтах. Вот и в Арктике им до сих пор не удалось завладеть ни одной полярной станцией, ни одной научной обсерваторией или портом. Фашисты всячески избегали риска. Они ограничивались нападениями на беззащитные корабли и артиллерийским обстрелом - с безопасного расстояния!
– маленьких полярных станций. Но гитлеровцы по-прежнему нуждались в метеосводках из Арктики, германское командование по-прежнему настаивало на разрушении советских "точек погоды" на Крайнем Севере. В конце сентября 1944 года фашисты напали на небольшую полярную станцию Мыс Стерлегова, расположенную на побережье Таймыра, в устье реки Ленивой.
На этот раз в операции участвовали сразу две подводные лодки. Первая лодка до этого потопила гидрографическое судно "Норд", повредила наш эсминец. Вторая, действуя в составе группы "Викинг", сожгла станции на острове "Правды" и в заливе Благополучия, она же подкарауливала караваны близ пролива Вилькицкого. На ее борту находилась группа специалистов по радиоперехвату и радиопомехам: уже не раз прежде, перед нападением на какую-нибудь полярную станцию, немецкие радисты приводили в действие систему искусственных радиопомех, чтобы прервать связь станции с материком. На этот раз решено было напасть ночью, застать людей врасплох и постараться при этом сделать так, чтобы на Диксоне как можно дольше не узнали о случившемся.
В ночь на 25 сентября обе лодки скрытно подошли к берегу. Примерно в двух километрах от станции с них высадился десант - около пятидесяти автоматчиков, а сами лодки залегли на дне, чтобы замаскироваться на случай нападения с воздуха. Автоматчики ворвались в помещение станции в тот предутренний час, когда утомленные ночным дежурством наблюдатели могут немного подремать. Пятерых находившихся в домике полярников захватили в плен.
Дерзость захватчиков росла. Сначала они получили то, за чем охотились, - секретные шифры. Затем разграбили станцию, не поленившись "экспроприировать" даже ожидавшее стирки белье! А потом решили поживиться чем-либо более существенным. Скажем, самолетом. Для этого нужно было заманить на мыс Стерлегова какой-нибудь наш гидроплан, и потому начальнику станции Л. М. Поблодзинскому фашисты приказали запросить с Диксона самолет. Поблодзинсний быстро нашелся и заявил, что там прекрасно знают о невозможности посадки в районе станции и такой запрос может лишь насторожить диксоновское начальство.
На самом же деле на Мысе Стерлегова вполне могла сесть "летающая лодка". Более того, на полярной станции работал даже авиамеханик, старый полярник Г. В. Бухтияров. За несколько дней до нападения врага ему и его товарищу было поручено обследовать на собаках берег к востоку от станции, чтобы посмотреть, нет ли там каких-нибудь следов пропавшего без вести "Норда".
...Григория Васильевича Бухтиярова уже несколько лет нет в живых, и сейчас невозможно узнать "из первоисточника" всю историю его приключений на мысе Стерлегова. Конечно, уже тогда, в 1944 году, о ней стало известно, однако широкой огласки она в то военное время не получила. Впоследствии же под пером некоторых авторов эта история обросла малоправдоподобными подробностями. Справедливости ради нужно сказать, что суть событий оставалась неизменной, просто появились "разночтения", касающиеся сугубо фактической стороны дела: где, когда, сколько дней, сколько километров... Много интересного рассказали пятеро полярников Мыса Стерлегова, которые вернулись из плена после победы. Все пятеро, находясь в неволе, решительно отказались работать метеорологами на германском Северном флоте, они не пошли на это даже под угрозой смерти. Но, разумеется, об истории с Бухтияровым лучше других мог бы рассказать лишь сам Бухтияров!
26 сентября Бухтияров вернулся на станцию, чтобы пополнить запасы продовольствия: поиски "Норда" пока ничего не дали и грозили затянуться. Напарник остался в одной из бухт на побережье в охотничьей избушке. Едва Бухтияров распряг собак, из здания радиорубки выскочили немецкие солдаты с автоматами... Бухтиярова заперли в комнате вместе с остальными его товарищами. Начались допросы: куда ходил, с кем ходил, зачем ходил? Он отвечал: ходил искать пропавшее судно, ходил один, он - опытный полярник, ему спутники не нужны.
Допрашивавший его фашист в разговоре похвастался (быть может, это было "запланировано" заранее, чтобы развязать языки у пленных), что "Норд", который искал Бухтияров, потопила одна из подводных лодок, лежащих сейчас на грунте. Скоро пленников переведут на лодки, и десант покинет станцию. Когда именно это произойдет, неизвестно: Диксон до сих пор ничего не заподозрил, верит метеосводкам с Мыса Стерлегова. Значит, можно не спешить эвакуироваться отсюда: авось кто-нибудь из русских, самолет ли, судно ли, пожалует "на огонек"!