Цена Рассвета
Шрифт:
Фархад кивнул, потом передернул плечом и поправил воротник мундира. Мани-рану закончил официальную часть и перешел к неофициальной. Оба слишком долго знали друг друга, чтобы разговаривать языком приказов.
— Не мне тебя учить, не мне тебе и объяснять, что ты должен сделать. Нам нужен не только договор о прекращении военных действий. Нам нужна Вольна. Вся и целиком.
— Вся и целиком, — Фархад с удовольствием покатал на языке слова. — Я понимаю, что эти переговоры — только повод…
— Только начало.
— Я хотел сказать, только повод для моей отставки или трибунала.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я всего лишь итто кайи. Армейский психолог. Маленькая фигурка на большой доске. А вот мои враги — большие, серьезные фигуры. Сметут и не заметят.
— Какие еще враги, Наби? — Мани-рану подался вперед, с удивлением глядя на офицера.
«Крючок впился, теперь можно немножко потянуть. Потянуть время…»
— Маленькой фигурке не стоит упоминать имена больших фигур, даже это может их сгубить. Ничтожный не смеет хулить великих.
— Хватит, Фархад. Назови эти имена.
— Только повинуясь вашему приказу, я осмеливаюсь на этот шаг. Вверяю свою дальнейшую участь вашей воле, — скромно опустив взгляд, продолжал играть на нервах Верховного жреца итто кайи Наби. Но дальше тянуть было нельзя, и он, подпустив в голос обаяния и обиды, перешел к делу. — Кайсё Абатуров — один из них.
— И чем же всего лишь итто кайи привлек внимание кайсё?
— Отказался жениться на его дочери. Джереми Симпсон, председатель Совета Обороны.
— С этим-то ты что не поделил?
— Совет Обороны принял мою программу обследований, а не его сына. Ваш помощник, жрец Абри.
— Абри?! Он тут при чем? Да я от него слова дурного про тебя не слышал, напротив, он постоянно хвалит тебя…
— В этом-то все и дело, — скосил глаза в угол Фархад.
— Ты хочешь сказать, что в моем окружении… — задохнулся от негодования Мани-рану.
Итто кайи Наби пожал плечами, изображая свою полную непричастность к любым выводам и умозаключениям Верховного жреца.
— Я хочу сказать только одно: его чрезмерная и неадекватная благосклонность привлекает ко мне внимание завистников.
— Чего ты хочешь, Фархад? Причисления к кругу Благих Заступников?
— Я еще жив, слава Ману. Я хочу нечто округлое, золотистого металла, носимое на среднем пальце…
— Если ты не перестанешь кривляться, я начну подозревать, что устремления Абри имеют свои причины.
— Какие устремления? Я ни о чем подобном не говорил. Я имею в виду кольцо. Ваше кольцо. Как знак моих полномочий.
— Вообще-то я планировал передать его кайсё Беллу… — неуверенно проговорил жрец. — Но…
— Бранвену Беллу? Такому снежноволосому?
— Ты его знаешь?
— Он родился в доме моего отца, кажется, сын механика или уборщика. Не помню точно. Мы пару раз встречались еще в студенческие времена. Приятный в некоторых отношениях человек, очень развитый для своего происхождения.
Мани-рану тяжело вздохнул и отвернулся к настенному панно, висевшему справа от стола. За последние годы он здорово сдал. Всего на пару лет старше Фархада, но итто кайи Наби казался его сыном или, на худой конец, племянником. Хотя, может быть, дело было в самом офицере Наби. Фархад стоял на пороге двадцатилетия, но в теперь казалось, что каждый прожитый месяц убавляет ему по половине года.
Каждая новая игра была увлекательнее прежней. В игру «получи колечко» Фархад играл с особым удовольствием. Он предвкушал выражение лица кайсё Белла, который вместо кольца получит благословение и пожелание удачи, а потом обнаружит, кто в команде обладает высшими полномочиями. Всего лишь итто кайи, младший, а не старший офицер. Очаровательная с точки зрения психологии ситуация: итто кайи отдает приказы самому кайсё, а тот не смеет возражать. Интересно будет пронаблюдать за ним…
Жрец с еще более долгим и глубоким вздохом снял с руки кольцо, поставил на ребро и подтолкнул к Фархаду. С легким звоном кусочек золота прокатился по каменной столешнице и упал в подставленную итто кайи ладонь.
— Ой, что это? — рассмеялся Фархад. — Какое красивое!
— Вы свободны, итто кайи Наби. Дальнейшие инструкции получите у жреца Абри, — в голосе Мани-рану теперь слышался легкий сарказм с примесью злорадства. — Помни, что я сказал.
Фархад отлично чувствовал, когда пора прекращать игру. Точнее, переходить к стадии полной покорности, благонравия и чинопочитания. Он поклонился вполне уставным образом, отдал честь и вышел из кабинета четким строевым шагом. Любого матроса за такую строевую подготовку, конечно, выпороли бы, но на ковре у жреца выглядело эффектно.
Абри, которого, по правде говоря, Фархад помянул ради красного словца, уже ждал у дверей с ворохом папок и дискет. Под мышкой он держал портативный компьютер.
— Здесь полная база данных, — пояснил Абри, вручая консультанту легкую плоскую машинку, потом протянул папки. — А эти материалы нужно прочитать здесь. Копирование запрещено.
Мягкая улыбка, чуть заискивающий взгляд. Фархад говорил с ним лишь дважды, и получасовой задушевной беседы хватило для возникновения между обоими ревнителями веры искренней дружеской привязанности. Жрец Абри получил все, чего хотел — бесплатную консультацию и выражения самого глубокого расположения. А если он был столь глуп, что раскрылся, позволив читать себя, как детскую азбуку… что ж, сам виноват. Скрытность — удел сильных. Умный человек не нуждается в лести и добреньких словах от первого встречного.
Итто кайи Наби уселся в кресло, потребовал принести ему горячий обед и бокал вина, закинул ноги прямо на стол в приемной и погрузился в изучение документов. Служка с подносом едва не споткнулся, увидев этакое непотребное зрелище. Фархад помахал ему рукой — отвали, мол. Но когда плотная занавесь, отделявшая кабинет Мани-рану от приемной, дрогнула, моментально убрал ноги со стола и принял самый что ни на есть деловой вид.
Такие фокусы его развлекали в свободное от основных занятий время.