Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

Езерская Елена

– Нет, – замотал я головой, напрягая голос, чтобы не только быть услышанным сквозь шум моторов, но и звучать убедительнее, – я должен выехать немедленно, время не ждет. Вы можете оставаться, а меня отправьте вперед.

Вальтер ничего не ответил, но жестом подозвал стюарда и что-то написал на обороте переданного ему листа бумаги. Стюард отнес записку в кабину пилота.

– За что он вас так не любит? – спросил Максим, наклоняясь к самому моему уху.

– Не знаю, – пожал я плечами, мне и самому это было интересно. Либо я еще чего-то не знаю, либо знаю, но не могу понять, либо никаких объяснений нет, а просто есть взаимное нерасположение.

Вообще-то я никогда прежде

не задумывался над тем, как люди становятся друзьями и как наживают врагов. Это только на первый взгляд кажется, что второе и дураку понятно. Ничего подобного. Иногда ты с человеком ничем не связан, ничем ему не обязан, ты даже с ним незнаком, но наступает время голосования, и тех, кто «против», при подсчете оказывается на одного больше, чем в прошлом году. Почему? Я даже не помню этого человека! «Именно поэтому, – однажды пыталась объяснить мне Татьяна, – с людьми надо дружить или их надо хотя бы замечать, а тебе люди просто совершенно безразличны, и ты вспоминаешь только о тех, кто в данный момент попадает в поле зрения твоей необходимости, тебе что-то надо, и ты звонишь, нет – даже меня для тебя не существует». Но это сказала Татьяна – она молода, она романтична, и она женщина. Приветствия на работе, панибратские похлопывания друг друга по плечу и заботливые вопросы о семье, жене и детях к мужской дружбе никакого отношения не имеют. Подобное поведение – еще большая банальность, чем корпоративные посиделки. И с Олегом мы стали друзьями не потому, что сидели за одной партой. Дружба – это общность не на материальном уровне, симпатии возникают сами по себе, как и антипатии. Объяснения тому и другому находятся потом, подгоняются под отношения, но сначала работает интуиция, и она мне негромко подсказывала, что Хорст-младший мне не друг, а скорее враг. И теперь следовало найти ответ на вопрос: с чего бы это?

Вездеход ждал нас в районе угольных шахт, мы пересели в него из встречавшего нас «хаммера». Хорст устроил Аню на сиденье рядом с водителем.

– Вы знаете, куда нам ехать? – спросил Максим, когда Вальтер упомянул, что на турбазу доберемся к полудню.

– Водитель знает, – кивнул Вальтер, – местные любят ездить туда на выходные.

– Точно, – подтвердил Максим.

– Я не помню, чтобы упоминал об этой части маршрута в нашем разговоре, – сказал я, пристально вглядываясь в лицо Вальтера.

– Ваш друг упомянул, – недобро усмехнулся тот, – еще в Москве, в аэропорту.

Странный ледяной обруч, вдруг сковавший сердце, немного ослабил хватку, но я все равно не мог отделаться от мысли, что каждый раз в разговоре с Вальтером что-то пропускаю. Или это возрастная мнительность? Вон Ася – не сводит с Хорста-младшего восхищенных глаз, и даже Максим, который немного злится на нее из-за этого, быстро нашел с ним общий язык. Быть может, я просто необоснованно перенес на Вальтера часть своей неприязни к его отцу? Да нет у меня к Хорсту-старшему никакой неприязни, он мне никто, и я ему аналогично. Так что же все время тревожит меня?

Светка из турагентства утверждала, что у меня рыбья интуиция – она имела в виду не только знак зодиака, под которым я родился, но и то, что японские рыбки чувствуют землетрясение задолго до того, как его уловят самые совершенные современные сейсмические приборы.

– И где же твой хваленый ягель? – спросил я Максима, глядя в окно на черную сухую почву, вылетавшую из-под гусениц вездехода.

– Издержки цивилизации, – кивнул он, – ребята рассказывали, что это последствия экстремальных туров, народу сюда сейчас набивается больше, чем оленей. Едут на рыбалку, на охоту, в горы или просто по тундре покататься – наши, иностранцы. Оленей в этих местах уже не прокормишь. Говорят их запросто, как раньше, в тундре не увидишь, сейчас стада уводят куда-то на дальние пастбища…

Аня на переднем сиденье склонилась на левый бок и устроилась спать на панели, разделяющей ее место и место водителя, и я, увидев, как взволнованно Максим смотрит на нее, испытал чувство вины – девочка устала, а я даже не позволил себе спросить у нее, готова ли она к следующему марш-броску. Максим, понятно, смотрит на меня: как я скажу, так и будет, а я веду себя так, словно их со мной нет, так, как будто я один и есть экспедиция, и кто знает, может, и Вальтер сердечник или что там еще может быть у мужчины в нашем возрасте?

– Мы можем вернуться в город и отдохнуть? – Я повернулся к Вальтеру, на этот раз сидевшему позади нас с Максимом.

– Уже нет. – Он со сквозившей во взгляде жалостью к существу, более низкому по рангу, прищурился. – Есть такое понятие – точка возврата, знакомо? Хорошо, так вот мы ее уже прошли, раньше надо было проявлять сострадание к ближним.

Да что же нас с ним мир не берет?

Я оглянулся на Максима – парень тоже дремал, откинувшись на спинку сиденья и подтянув колени повыше, чтобы можно было полулежать.

– Пожалуйста, – снова обернулся я к Вальтеру, – когда мы доберемся до места, устройте ребят получше, если это возможно, чтобы они отдохнули, а я дальше уж как-нибудь сам.

– Сами вы больше не сделаете ни шагу, – жестко сказал Хорст, – я отвечаю за вас. Человек, которого вы ищете, находится в сторожке по маршруту в горах. Сейчас его нет на турбазе, равно как и проводника, который с группой вернется после обеда. Когда мы приедем на место, отдыхать будут все, к тому же я жду второй вездеход с моими помощниками, нашими вещами и продуктами. Готовить нам придется самим, надеюсь, ваша девушка хотя бы яичницу сумеет поджарить?

– Я знаю Асю всего три дня, и то мельком, – сердито ответил я.

– И что такого вы им наобещали, что они за вами и в огонь и в воду? – Вальтер смотрел на меня пронизывающе холодно.

Неужели он просто позавидовал тому, что у кого-то есть вот такие самоотверженные друзья, малознакомые мне, по сути, ребята, но дух братства между нами уже был очевиден даже постороннему? А как же его хваленая дружба с Черновым? Почему я разбиваюсь в лепешку, пытаясь вытащить из этой истории Олега и Стеллу? А что Вальтер сделал для того, чтобы найти убийц своего лучшего друга и спасти от них его жену?

Может быть, спросить его об этом напрямую? Но вездеход вдруг встал.

– Все! – крикнул водитель. – Подъем, дальше, придется немного пройтись до вон той скалы, видите, где джип ждет, он вас на самую турбазу отвезет, а я обратно, за второй партией.

Турбаза, на которую мы приехали, в общем мало чем отличалась от обычных турбаз, но для вип-гостей там был построен полностью оборудованный двухэтажный деревянный дом. Встречавший нас директор турбазы сообщил, что в доме есть биотуалет, баня, спутниковое телевидение и бойлер для нагревания воды. «А телефон?» – пошутил Максим, поддерживая под руку засыпавшую на ходу Асю. «Со связью у нас плохо, – развел руками директор, – даже очень хорошие мобильные здесь не берут, сами понимаете – горы, аномалии, а вот еду приготовить могу отправить вам жену». «Не стоит, – отказался Вальтер, – нам привезут готовое, главное, чтобы можно было разогреть». «Это есть, а как же, – заволновался директор турбазы, возможно, опасаясь, что его отдых могут счесть недостаточно виповским, – с электричеством у нас все в порядке, есть собственная подстанция, а в комнатах для тех, кому светло, жалюзи».